Следы их пребывания были повсюду. Как метки на её территории, как доказательства оккупации. Завтра она начнёт генеральную уборку. Выкинет всё, что напоминает о них. Купит новые кружки, поменяет замки, может быть, даже переставит мебель.
В три часа ночи пришло сообщение от незнакомого номера.
«Софья, это Зинаида Павловна. Пишу с телефона подруги. Хочу, чтобы вы знали — вы разрушили нашу семью. Антон не спит, не ест, только плачет. Людмила в истерике. А у меня опять сердце прихватило, скорую вызывали. Всё из-за вас. Из-за вашего эгоизма и жестокости. Надеюсь, вы довольны. Но помните — что посеешь, то и пожнёшь. Жизнь вам этого не простит.»
Софья прочитала сообщение дважды. Потом заблокировала номер. И впервые за много месяцев уснула спокойным, глубоким сном. Без кошмаров, без тревоги. Просто спала.
Утром её разбудил звонок в дверь. Настойчивый, требовательный. Она накинула халат и посмотрела в глазок. За дверью стоял Антон. Один, без мамы и сестры. Выглядел он ужасно — помятый, небритый, с красными глазами.
Она не открыла. Просто стояла и смотрела, как он звонит снова и снова. Потом начал стучать.
— Соня! Соня, открой! Я знаю, что ты дома! Давай поговорим! Соня!
Она отошла от двери, включила музыку погромче и пошла готовить завтрак. Пусть стучит. Пусть кричит. Это больше не её проблема.
Он ушёл через час. Но вечером пришёл снова. И на следующий день. И через день. Приходил, звонил, стучал, умолял открыть. Оставлял записки под дверью — сначала с извинениями, потом с обвинениями, потом с угрозами подать на развод и раздел имущества.
Софья всё это игнорировала. Она наняла юриста, подала на развод первой и начала новую жизнь. Записалась на курсы итальянского — всегда мечтала выучить. Купила абонемент в спортзал. Встретилась с подругами, с которыми не виделась годами — Антону они не нравились.
Через две недели Антон перестал приходить. Через месяц пришли документы о разводе. Он не претендовал на квартиру — видимо, юрист объяснил ему бесперспективность такой затеи.
А ещё через месяц Софья встретила их с Зинаидой Павловной в супермаркете. Свекровь выглядела постаревшей, осунувшейся. Антон — просто жалким. Они стояли у полки с самыми дешёвыми макаронами и что-то тихо обсуждали.
Софья могла бы пройти мимо незамеченной. Но не стала прятаться. Прошла прямо мимо них, с высоко поднятой головой. Зинаида Павловна её увидела. Их взгляды встретились на секунду. И в глазах свекрови Софья увидела не ненависть, не злость — только усталость и что-то похожее на… уважение? Признание поражения?
Она не остановилась. Не заговорила с ними. Просто прошла мимо, оставив их в прошлом. Окончательно и бесповоротно.
Вечером того же дня ей позвонила Марина.
— Не поверишь, кого встретила! Твою бывшую свекровь с Антоном. Живут у какой-то её дальней родственницы в однушке на окраине. Она теперь полы моет в офисах, а он вообще не работает. Людмила, говорят, вообще сбежала к какому-то парню.
— Жалко их, — сказала Софья. И удивилась, поняв, что не лжёт. Ей действительно было их жалко. Но это была отстранённая жалость, как к героям грустного фильма. Не более.
— Жалко? — удивилась Марина. — После всего, что они с тобой делали?
— Они сами себя наказали, — ответила Софья. — Своей жадностью, ленью, неумением брать ответственность. Я тут ни при чём.
В тот вечер она открыла бутылку хорошего вина, которую берегла для особого случая. Налила бокал, подняла его и произнесла тост:
— За свободу. За право быть собой. За умение говорить «нет».
И выпила с чувством глубокого, абсолютного удовлетворения. Потому что знала — самое трудное позади. Она выбралась. Она свободна. И впереди у неё целая жизнь, которую она проживёт так, как захочет сама.
Без токсичной свекрови. Без слабовольного мужа. Без паразитирующей золовки.
Только она сама и её собственный выбор.
И это было прекрасно.
