— Ну вот. Всё хорошо. Давай не раздувать из мухи слона.
Невестка смотрела на него и вдруг поняла: он никогда не встанет на её сторону. Никогда. Потому что для него мама всегда будет важнее жены. Он так привык. Он так воспитан. И он даже не понимает, что убивает их брак своей покорностью перед материнской волей.
— Я больше не могу так жить, — тихо сказала Ирина.
— О чём ты? — Вадим оторвался от тарелки.
— Я не могу жить в квартире, где я чужая. Где твоя мама приходит когда хочет, делает что хочет, говорит мне что хочет. А ты всё время на её стороне.
— Ир, ну ты чего? — он встал, подошёл к ней. — Какая чужая? Ты моя жена. Это наша квартира. Мама просто… она просто очень переживает. Ей одиноко. Я же единственный сын.
— Знаешь, сколько раз я это слышала? — Ирина подняла на него глаза, полные усталости. — Сто раз. Двести. Каждый раз, когда твоя мама устраивает очередной скандал. Каждый раз, когда она оскорбляет меня. Каждый раз, когда она лезет в нашу жизнь. Ты говоришь: «Ей одиноко. Она переживает. Она такая». А я? Мне не одиноко? Мне не обидно, что мой муж защищает маму, а не жену?
Вадим растерянно молчал. Он не знал, что ответить. Потому что впервые за пять лет его жена говорила не просьбы, а требовала. И это ломало привычную картину мира, где мама — святая, а жена — должна терпеть.
— Я завтра уеду, — сказала Ирина. — К родителям. На какое-то время. Мне нужно подумать.
— Ты чего?! — он схватил её за руку. — Какие родители? Ир, ну ты же не серьёзно?
Жена спокойно высвободила руку.
— Очень серьёзно. Вадим, за пять лет я ни разу не была для тебя важнее твоей мамы. Ни разу. Ты выбираешь её. Всегда. И я устала быть на втором месте в жизни собственного мужа.
— Но я же не выбираю! — он повысил голос. — Я просто не хочу конфликтов! Я люблю вас обеих! Почему вы не можете просто ужиться?!
— Потому что твоя мама не хочет, чтобы я была в твоей жизни, Вадим. Она делает всё, чтобы выжить меня отсюда. А ты ей в этом помогаешь. Возможно, сам того не понимая.
Она развернулась и пошла в спальню собирать вещи. Вадим остался стоять на кухне, не веря в происходящее. Его мир, такой понятный и уютный, вдруг начал рушиться. И он не понимал почему. Он же хороший муж. Он работает, обеспечивает семью, не пьёт, не гуляет. Мама просто заботится. Что тут плохого?
Утром Ирина собрала чемодан. Небольшой. Только самое необходимое. Вадим сидел на кухне, бледный, с красными глазами. Всю ночь не спал.
— Ир, ну подумай ещё, — попросил он. — Не надо так резко. Мы же можем поговорить с мамой. Я ей объясню.
Невестка остановилась у двери.
— Вадим, я уже пять лет жду, когда ты ей объяснишь. Когда ты поставишь границы. Когда ты скажешь, что я твоя жена и имею право голоса в этом доме. Но этого не произошло. Потому что ты боишься её расстроить. Ты боишься, что она обидится. Но при этом тебя совершенно не волнует, что чувствую я.
— Волнует! Конечно волнует!
— Нет, Вадим. Если бы волновало, ты бы давно что-то изменил. Но ты просто закрываешь глаза и надеешься, что само рассосётся. Не рассосётся.
Она вышла из квартиры. Новый ключ положила на тумбочку у двери. Пусть остаётся у них. Ей он больше не нужен.
Три недели Ирина прожила у родителей. Вадим звонил каждый день. Просил вернуться. Обещал поговорить с мамой. Но она не верила. Потому что знала: он не справится. Он слишком привык слушаться свекровь.
А потом позвонила Зинаида Павловна.
— Ирина, нам нужно встретиться, — голос свекрови был холодным. — У меня к тебе разговор.
Они встретились в кафе. Нейтральная территория. Свекровь пришла первой, заказала себе чай. Когда невестка села напротив, та внимательно её оглядела.
— Похудела, — констатировала Зинаида Павловна. — Небось, страдаешь.
