— У меня есть все чеки. Все квитанции. Все банковские выписки за пять лет. И знаете, что в них написано? Что ипотеку платила я. Каждый месяц. Потому что у вашего драгоценного сыночка постоянно были «временные трудности». То премию задержали, то зарплату урезали, то проект не выгорел.
Антон дёрнулся, словно его ударили. Он не ожидал, что я сохранила все документы. Наивный. Он всегда недооценивал «серую мышь», считая, что учительница литературы не может разбираться в финансовых вопросах.
— И ещё у меня есть кое-что интересное, — продолжила я, доставая телефон. — Переписка вашего сына с его… как бы это назвать… коллегой Алёной. Очень трогательная переписка. Особенно та часть, где он обещает ей квартиру после развода со мной.
Тишина в кабинете стала звенящей. Нотариус заёрзала в кресле, явно жалея, что согласилась на эту встречу. Тамара Павловна открыла рот, но звука не издала. А Антон… Антон побелел так, что я испугалась, как бы ему плохо не стало.
— Ты… ты читала мою переписку? — выдавил он из себя.
— Случайно увидела, — пожала я плечами. — Ты забыл закрыть ноутбук. Знаешь, что самое забавное? Алёна оказалась очень предусмотрительной девушкой. Она сохранила все ваши милые беседы. И when я с ней связалась, она с удовольствием поделилась со мной информацией. Оказывается, ты ей тоже обещал подписать какие-то документы. Только не мне, а ей — дарственную на квартиру.
Тамара Павловна медленно повернулась к сыну. В её глазах появилось что-то новое. Не гнев на меня — страх. Страх за своего мальчика, который оказался не таким уж идеальным.
— Антон, что она несёт? Какая ещё Алёна?
— Мам, это не так, как она говорит, — забормотал он, но было видно, что врать у него получается плохо. — Это просто коллега, мы работаем над проектом…
— Над проектом по выселению жены и дарению квартиры любовнице? — уточнила я. — Интересный проект. Кстати, Тамара Павловна, а вы знали, что ваш сын уже полгода как уволен с той престижной работы, которой вы так гордились? Он просто каждое утро уходил из дома и проводил время у Алёны. А деньги на «ипотеку», которые вы ему давали, шли на её содержание.
Это был мой козырь. Я узнала об увольнении случайно, когда позвонила в его офис по просьбе свекрови — та искала его в день рождения шефа. Секретарша очень удивилась, сообщив, что Антон Петрович уже полгода как не работает в компании. Сложить два и два было несложно.
Тамара Павловна схватилась за сердце. Театрально, конечно, но в этот раз в её жесте было что-то настоящее.
Он молчал. Молчал, потому что врать матери в глаза он всё-таки не мог. При всей своей подлости, перед ней он оставался маленьким мальчиком, которого поймали на вранье.
— Вот так, Тамара Павловна, — сказала я, застёгивая сумку. — Оказывается, не только я тут «неблагодарная». Кстати, о благодарности. Спасибо вам за науку. За пять лет я многому у вас научилась. Например, всегда иметь план Б. И знаете, какой у меня план Б?
Я выдержала паузу, наслаждаясь их напряжёнными лицами.
— Я уже сняла квартиру. Маленькую, но свою. И работу новую нашла — в частной гимназии, с зарплатой в три раза выше. А документы на развод поданы мной ещё месяц назад. Так что ваш спектакль с отказом от имущества немного запоздал.
Нотариус откашлялась:
— Я так понимаю, мои услуги больше не требуются?
— Не требуются, — подтвердила я. — Извините за потраченное время.
Я направилась к двери, но обернулась на пороге:
— Ах да, чуть не забыла. Алёна просила передать, что ждёт ребёнка. От вашего сына, Тамара Павловна. Поздравляю, вы скоро станете бабушкой. Снова.
Последнее слово повисло в воздухе. Снова — потому что год назад я потеряла ребёнка на пятом месяце. Стресс, сказали врачи. Постоянные скандалы со свекровью, которая считала, что я специально не хочу рожать, чтобы не портить фигуру. Антон тогда даже не приехал в больницу — у него была важная встреча. Как я теперь понимаю, с Алёной.
Я вышла из душного кабинета на улицу и глубоко вдохнула холодный осенний воздух. Моросил мелкий дождь, но мне было всё равно. Я стояла под дождём и улыбалась. Впервые за долгое время я чувствовала себя свободной.
