Телефон завибрировал. СМС от неизвестного номера: «Инна, это Алёна. Спасибо, что предупредили. Я всё ему рассказала, как мы договаривались. Он побелел и убежал к мамочке. Думаю, свадьбы не будет)))»
Я усмехнулась. Алёна оказалась умной девушкой. Когда я вышла на неё через соцсети и рассказала о планах Антона выставить меня из квартиры, она сначала не поверила. Но факты — упрямая вещь. Скриншоты переписки, где он обещал ей быстрый развод и квартиру, отрезвили её быстро. А when она узнала, что параллельно он встречается ещё с одной дамой из соседнего отдела… Женская солидарность — великая сила.
Я зашла в кафе, заказала большой капучино с круассаном и открыла ноутбук. На экране — черновик заявления в суд о разделе имущества. Мой адвокат, бывшая ученица, ставшая успешным юристом, уверяла, что дело выигрышное. Все документы об оплате ипотеки на моё имя, первоначальный взнос тоже мой, плюс доказательства супружеской неверности — более чем достаточно.
— Инна Сергеевна? — услышала я неуверенный голос.
Подняв глаза, я увидела Настю, мою ученицу из выпускного класса. Она стояла с подносом, на котором дымилась чашка чая.
— Настя! Привет, присаживайся, — я указала на свободный стул напротив.
— Я не помешаю? Вы так сосредоточенно работали…
— Нет-нет, я как раз заканчивала. Как твои дела? Как подготовка к ЕГЭ?
Мы разговорились. Настя рассказывала о своих планах поступить на филфак, о том, как перечитывает «Войну и мир» и каждый раз находит что-то новое. Её глаза горели тем самым огнём, который я так люблю видеть в своих учениках — огнём познания, жажды жизни.
— Инна Сергеевна, а правда, что вы уходите из нашей школы? — вдруг спросила она, и в её голосе прозвучала неподдельная печаль.
— Правда. Но ты всегда можешь писать мне, если нужна будет помощь с подготовкой. И на филфак ты обязательно поступишь, я в тебе уверена.
— А почему вы уходите? Если не секрет, конечно.
Я задумалась. Как объяснить семнадцатилетней девочке, что иногда нужно начинать всё сначала? Что иногда привычная жизнь становится клеткой, из которой необходимо вырваться, чтобы не задохнуться?
— Знаешь, Настя, помнишь, мы разбирали «Грозу» Островского? Что случилось с Катериной?
— Она не выдержала гнёта и… — Настя осеклась, видимо, вспомнив финал пьесы.
— Точно. Она не нашла выхода. А я нашла. Иногда, чтобы сохранить себя, нужно всё изменить. Это страшно, но необходимо.
Настя кивнула с неожиданной для её возраста мудростью:
— Как Нора в «Кукольном доме» Ибсена.
— Умница, — улыбнулась я. — Именно как Нора.
Мы ещё немного поболтали, потом Настя убежала на занятия, а я вернулась к документам. Но сосредоточиться уже не могла. В голове крутились воспоминания последних лет.
Как я познакомилась с Антоном на дне рождения общей знакомой. Он показался таким взрослым, серьёзным, основательным. Говорил о планах, о будущем, о том, как хочет семью, детей, большой дом. А я, провинциальная учительница, только что переехавшая в Москву, смотрела на него с восхищением.
Свадьба была скромной — я настояла, чтобы не тратить деньги попусту. Тамара Павловна тогда поджимала губы, но промолчала. Первый звоночек я должна была услышать уже тогда, когда она при гостях сказала: «Ну что ж, хоть невеста и не того полёта, что я хотела для сына, но время не ждёт, ему уже за тридцать».
Но я не услышала. Была влюблена, счастлива, полна надежд. Первый год мы действительно жили хорошо. Антон был внимательным, заботливым. Правда, с работой у него постоянно что-то не ладилось, но я списывала это на сложности адаптации — он же только что вернулся из-за границы, где несколько лет пытался построить бизнес.
Потом начались визиты свекрови. Сначала раз в неделю, потом чаще. Она приходила без предупреждения, хозяйничала на кухне, переставляла вещи, делала замечания. «Инночка, у тебя суп жидковат», «Инночка, ты неправильно рубашки гладишь», «Инночка, когда вы уже внуков мне подарите?».
Антон не защищал меня. «Мама желает как лучше», «Не обращай внимания», «Она одинока, ей нужно о ком-то заботиться». А я терпела. Воспитание не позволяло грубить старшим, да и любовь к мужу была ещё сильна.
