Он отключился. Марина стояла посреди спальни с телефоном в руке, и внутри неё медленно, но неумолимо что-то ломалось. Три года она пыталась. Пыталась стать той невесткой, которую хотела видеть Татьяна Петровна. Учила этикет по книжкам, записалась на курсы французской кухни, даже начала носить неудобные платья вместо любимых джинсов. Но всё было напрасно.
Она вернулась на кухню. Татьяна Петровна всё ещё сидела там, теперь листая глянцевый журнал.
— Знаешь, Мариночка, — сказала она, не поднимая глаз, — в моё время невестки знали своё место. Уважали старших. А сейчас… Все такие самостоятельные, независимые. Только вот семьи от этого разваливаются.
— А в ваше время свекрови не продавали за спиной квартиры своих детей, — ответила Марина.
Татьяна Петровна подняла глаза. В них блеснуло что-то хищное.
— Осторожнее, девочка. Ты забываешься. Андрюша — мой сын. И если мне придётся выбирать между его счастьем и твоими амбициями…
— То вы выберете его счастье в вашем понимании. Которое заключается в том, чтобы он вечно оставался вашим маленьким мальчиком.
Свекровь медленно поднялась. Она была выше Марины и сейчас смотрела на неё сверху вниз.
— Три месяца назад Андрей приходил ко мне. Плакал. Знаешь почему? Потому что ты отказалась ехать со мной и ним на дачу к моей сестре. Сказала, что у тебя работа. Работа! Твоя жалкая должность секретарши важнее семьи?
— Я не секретарша. Я офис-менеджер в международной компании.
— Секретарша, — повторила Татьяна Петровна с презрением. — Которая возомнила себя бизнес-леди. Знаешь, я проверила твою компанию. Обычная фирма-однодневка. А ты там сидишь, отвечаешь на звонки и думаешь, что это карьера.
Марина сжала кулаки. Её компания работала уже пять лет, имела филиалы в трёх городах, а она отвечала за координацию всех административных процессов. Но объяснять это свекрови было бесполезно.
— И потом, — продолжала Татьяна Петровна, — ты же даже не беременна. Три года, и ни одного внука. Ты вообще проверялась? Может, дело в твоём здоровье?
Это было последней каплей. Марина не знала, что свекровь в курсе их с Андреем попыток завести ребёнка. Не знала, что муж обсуждает с матерью такие интимные вещи.
— Выйдите из моего дома, — сказала она тихо.
— Выйдите. Немедленно.
— Это дом моего сына…
— Это наш дом. Наш с Андреем. И я прошу вас его покинуть.
Татьяна Петровна рассмеялась. Звонко, почти искренне.
— Ой, Мариночка. Ты думаешь, у тебя есть власть? Стоит мне щёлкнуть пальцами, и Андрей выберет меня. Он всегда выбирает меня. Помнишь прошлое Рождество? Ты хотела поехать к своим родителям, а поехали куда? Правильно, ко мне. А летний отпуск? Ты мечтала о море, а оказались где? На моей даче.
Каждый пример был правдой. Каждый раз Андрей говорил: «Мама обидится», «Мама ждёт», «Мама приготовила». И каждый раз Марина уступала, надеясь, что когда-нибудь что-то изменится.
— Но больше всего мне нравится, — продолжала свекровь, — как ты пытаешься играть в идеальную жену. Эти твои попытки готовить по моим рецептам. Жалкое зрелище. Андрюша рассказывает мне, как потом заказывает пиццу, когда ты засыпаешь.
Марина почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Но она не позволит себе плакать при этой женщине.
— Знаете, я вам даже благодарна, — сказала она, удивляя саму себя спокойствием в голосе. — Вы открыли мне глаза.
— На что же, дорогая?
— На то, что я три года живу не своей жизнью. Пытаюсь стать кем-то, кем не являюсь. Для человека, который не видит во мне личность, а только неудачное дополнение к своей матери. Она пошла в спальню и достала из шкафа чемодан. Татьяна Петровна шла следом.
— То, что должна была сделать давно.
Марина открыла ящики и начала складывать вещи. Не те платья, которые выбирала свекровь, не те туфли на высоких каблуках, которые «подобают жене успешного человека». Она брала свои джинсы, удобные кроссовки, любимые свитера.
— Ты уходишь? — в голосе Татьяны Петровны появилось что-то похожее на тревогу. — Не смеши меня. Куда ты пойдёшь? К родителям в их двушку на окраине? Или снимать комнату где-нибудь?
— Это уже не ваша забота.
Марина застегнула чемодан и прошла мимо свекрови в прихожую. Там она надела куртку и взяла ключи.
— Андрей не простит тебе этого, — сказала Татьяна Петровна.
