Марина смотрела на мужа, и в её взгляде была последняя, отчаянная мольба. Выбери меня. Хоть раз в жизни выбери меня, а не её. Защити меня и нашего ребёнка. Будь мужчиной, а не тряпкой.
Сергей молчал долго. Слишком долго. А потом произнёс слова, которые окончательно убили в Марине последние остатки любви:
— Марин, извинись перед мамой. Ты была груба.
Марина почувствовала, как внутри неё что-то умерло. Медленно, окончательно, бесповоротно. Она выпрямилась, вытерла слёзы и посмотрела на них обоих абсолютно спокойным взглядом.
— Что значит «нет»? — Сергей нахмурился.
— Это значит, что я не буду извиняться. Никогда. И знаете что? Вы оба можете убираться из моей квартиры. Прямо сейчас.
— Марина, не говори глупостей…
— Это не глупости. Квартира оформлена на меня, я имею полное право вас выселить. У вас есть час, чтобы собрать вещи.
Она прошла мимо онемевших свекрови и мужа, достала из шкафа чемодан и начала складывать вещи Сергея. Её движения были спокойными, размеренными, словно она паковала вещи для командировки.
— Ты не можешь так поступить! — Галина Ивановна была в шоке. — У тебя будет ребёнок! Ему нужен отец!
— Ему нужен отец, а не тряпка, которая прячется за мамину юбку, — Марина не останавливалась. — Я воспитаю его сама. Или найду ему настоящего отца, который будет защищать свою семью, а не предавать её при первой же трудности.
Сергей наконец пришёл в себя и попытался остановить её.
— Марина, давай поговорим спокойно. Ты права, мама иногда перегибает палку, но…
— Нет «но», Сергей. Три года я слушала эти «но». Но она твоя мать. Но она желает добра. Но она одинока. Но, но, но… Хватит.
Она застегнула чемодан и выкатила его в коридор.
— Если ты сейчас уйдёшь с ней, — Марина посмотрела мужу прямо в глаза, — обратного пути не будет. Выбирай. Либо ты остаёшься, и мы вместе устанавливаем границы с твоей матерью. Либо уходишь и живёшь с ней дальше. Но помни — твой ребёнок будет расти без отца.
Галина Ивановна вцепилась в руку сына.
— Серёжа, она блефует! Не смей поддаваться на её манипуляции! Она просто истеричка, потом одумается и будет на коленях просить прощения!
— Я никогда ни перед кем не стояла на коленях. И не собираюсь начинать.
Она отошла к окну и стала смотреть на вечерний город. За спиной слышался шёпот — Галина Ивановна что-то убеждённо говорила сыну. Марина не прислушивалась. Ей было всё равно. Решение было принято, и она знала, что не отступит.
Через несколько минут она услышала, как хлопнула входная дверь. Обернувшись, она увидела пустую квартиру. Они ушли. Оба. Сергей даже не попрощался. Просто взял чемодан и ушёл вслед за матерью, как послушный пёсик на поводке.
Марина медленно опустилась на диван. Она думала, что будет плакать, но слёз не было. Внутри была только странная, звенящая пустота. И где-то глубоко, под этой пустотой, зарождалось новое чувство. Свобода.
На следующее утро она вызвала слесаря и поменяла замки. Потом позвонила родителям и всё рассказала. Отец, выслушав её, только хмыкнул:
— Давно пора было, дочка. Мы с мамой видели, что происходит, но не хотели вмешиваться. Приезжай к нам, отдохни. А с квартирой я помогу. Оформим всё юридически грамотно, чтобы никаких претензий не было.
Через неделю Марина получила от Сергея сообщение. Он писал, что одумался, что любит её, что готов поговорить. Марина прочитала и удалила. Потом заблокировала его номер.
