— Это моя квартира, и я буду жить здесь так, как хочу! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда она обнаружила свекровь, роющуюся в её платяном шкафу.
Галина Ивановна медленно обернулась, держа в руках дорогое платье, которое Марина купила себе на первую зарплату после декрета. На лице пожилой женщины играла привычная снисходительная улыбка, от которой у Марины всё внутри сжималось в тугой комок.
— Милая, не кричи так, соседи услышат. Я просто хотела навести порядок. Ты же знаешь, я всегда помогаю Серёже. А теперь и тебе помогаю, раз уж ты стала частью нашей семьи.
Слово «нашей» прозвучало так, словно Марина была не полноправным членом семьи, а неким приложением к Сергею, временным неудобством, которое нужно терпеть. Марина сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Три года замужества, и каждый день был похож на бесконечную войну за право быть хозяйкой в собственном доме. Квартира, о которой шла речь, была подарком на свадьбу от родителей Марины. Они продали дачу и вложили все деньги, чтобы молодая семья могла начать жизнь в своём жилье. Но с первого дня Галина Ивановна вела себя так, словно это была её территория. У неё был ключ — Сергей дал, не спросив жену. Она приходила когда хотела, переставляла мебель, выбрасывала вещи Марины, которые казались ей «ненужным хламом», и постоянно критиковала всё: от выбора штор до способа приготовления борща.
— Галина Ивановна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — я прошу вас положить платье на место и выйти из спальни. Это моё личное пространство.
Свекровь театрально вздохнула и повесила платье обратно, но не так, как оно висело раньше.
— Личное пространство? В семье не должно быть секретов! Серёжа никогда ничего от меня не скрывал. А ты… ты с первого дня пытаешься отгородить его от родной матери!
В этот момент в квартиру вошёл Сергей. Высокий, широкоплечий, с усталым лицом после рабочего дня. Он застыл в дверях спальни, оценивая ситуацию. Марина посмотрела на него с надеждой — может, хоть сегодня он станет на её сторону?
— Мам, Марина, что происходит? — его голос звучал устало, словно подобные сцены были для него привычным фоном жизни.
— Серёженька! — Галина Ивановна мгновенно преобразилась. Её голос стал жалобным, в глазах появились слёзы. — Я просто хотела помочь с уборкой, а твоя жена опять на меня кричит! Я же от чистого сердца!
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Опять та же схема. Опять она выставлена злодейкой, которая обижает бедную, беззащитную свекровь. Она посмотрела на мужа, молча умоляя его хоть раз, хоть один единственный раз увидеть правду.
Сергей потёр переносицу — жест, который Марина научилась ненавидеть. Это означало, что он снова выберет путь наименьшего сопротивления.
— Марин, ну что ты опять? Мама же хотела как лучше. Она всю жизнь мне помогает, и тебе хочет помочь.
— Помочь? — голос Марины сорвался. — Она роется в моих вещах! У неё есть ключ, и она приходит, когда меня нет дома! Это нормально?
— У меня есть ключ, потому что Серёжа мне доверяет, — вставила Галина Ивановна, пряча торжествующую улыбку. — В отличие от некоторых, я не делаю из этого проблемы. Я же мать, имею право знать, как живёт мой сын.
— Это НАШ дом! — Марина повысила голос, не в силах больше сдерживаться. — Мои родители купили эту квартиру! И я имею право на личную жизнь!
