Лицо Галины Ивановны мгновенно стало каменным.
— Ах, так вот как? Теперь ты тычешь нам этой квартирой? Думаешь, раз твои родители богатенькие, так можно Серёжу под каблук загнать? Сынок, ты слышишь, что она говорит?
Сергей выглядел растерянным. Он переводил взгляд с матери на жену и обратно, словно маятник, не способный остановиться.
— Мам, Марин, давайте не будем… Все устали, нервы у всех на пределе. Мам, может, ты сегодня домой пойдёшь? А мы с Мариной поговорим.
Галина Ивановна подобралась, как кошка перед прыжком.
— Ах, теперь и ты меня выгоняешь? Вот что она с тобой сделала! Раньше ты маму никогда не гнал! Помнишь, как мы жили, пока эта… пока ты не женился? Мы были настоящей семьёй!
«Эта» — любимое обращение свекрови к Марине в разговорах с сыном. Никогда по имени, всегда с оттенком презрения.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Три года она терпела. Три года пыталась наладить отношения, искала компромиссы, уступала. И что получила взамен? Постоянные унижения, вторжение в личную жизнь и мужа, который всегда выбирал сторону матери.
— Знаете что, Галина Ивановна? — Марина заговорила неожиданно спокойным голосом. — Вы правы. Это квартира моих родителей. И знаете, что я сейчас сделаю? Я позвоню им и расскажу, как вы себя ведёте. Расскажу, что их подарок дочери превратился в проходной двор для вашей семейки. Посмотрим, что они на это скажут.
Она достала телефон, и пальцы её не дрожали. Впервые за три года она чувствовала абсолютную уверенность в своих действиях.
— Ты не посмеешь! — Галина Ивановна сделала шаг вперёд, но Марина отступила к окну.
— Папа у меня юрист, если что. Очень хороший юрист. И квартира, между прочим, оформлена на меня. Так что технически, Галина Ивановна, незаконно проникаете в чужое жилище именно вы.
Сергей наконец-то очнулся от ступора.
— Марина, прекрати! Ты что, с ума сошла? Это же мама!
— А я твоя жена! — Марина повернулась к нему, и в её глазах блестели слёзы. — Или ты забыл? Три года назад ты клялся мне в верности, обещал защищать и оберегать! А что получилось? Ты позволяешь своей матери вытирать об меня ноги!
— Не смей так говорить о моей матери!
— А ты не смей игнорировать мои чувства! Я твоя жена, мать твоего будущего ребёнка!
В комнате повисла оглушительная тишина. Марина прикрыла рот рукой, понимая, что сказала то, что собиралась сообщить совсем иначе. Она узнала о беременности только вчера и планировала устроить романтический вечер, чтобы поделиться новостью с мужем. Но теперь…
Сергей застыл с открытым ртом. Галина Ивановна первой пришла в себя.
— Ребёнок? Мой внук? Серёжа, почему я узнаю об этом последней?
— Потому что это НАШ ребёнок! — выкрикнула Марина. — Мой и Сергея! И вы не будете воспитывать его так, как воспитали своего сына — безвольным маменькиным сыночком, неспособным защитить собственную семью!
Пощёчина прозвучала в тишине квартиры как выстрел. Марина прижала ладонь к горящей щеке, не веря в то, что свекровь подняла на неё руку. Но больше всего её потрясло то, что Сергей просто стоял и смотрел. Не бросился защищать жену, не остановил мать. Просто стоял.
— Серёжа, — Галина Ивановна повернулась к сыну, — эта особа оскорбляет твою мать, угрожает мне своими родителями. Ты так это оставишь?
