— Документы на квартиру твоей бабушки уже у нотариуса, — свекровь Галина Петровна поставила передо мной чашку чая с таким видом, будто делала огромное одолжение. — Завтра пойдёшь, подпишешь всё что нужно. Мы с Игорем уже обо всём договорились.
Я замерла с ложкой сахара над чашкой. Рука дрогнула, и белые крупинки рассыпались по скатерти. В гостиной стояла такая тишина, что было слышно, как тикают настенные часы. Игорь сидел рядом со своей матерью, уткнувшись в телефон, и делал вид, что ничего особенного не происходит.
Бабушка умерла две недели назад. Единственный близкий мне человек, который любил меня безусловно. Она оставила мне свою двухкомнатную квартиру в центре города — единственное, что у неё было. Я ещё не успела оправиться от потери, а тут такое.
— Какие документы? О чём вы договорились? — мой голос прозвучал чужим, сдавленным.
Галина Петровна улыбнулась той особенной улыбкой, которую я за четыре года замужества научилась ненавидеть. Снисходительная, покровительственная, будто она разговаривает с несмышлёным ребёнком.
— Ну как же, Танечка, — она даже головой покачала для убедительности. — Квартира теперь твоя, но ты же понимаешь, что в семье всё общее. Мы решили, что лучше будет переоформить её на Игоря. Так правильнее. Мужчина — глава семьи, собственность должна быть записана на него.
Я перевела взгляд на мужа. Он продолжал скроллить ленту в телефоне, но по напряжённым плечам я поняла — он всё слышит. И молчит.
— Игорь? — позвала я.
Он нехотя поднял голову, и в его глазах я увидела то, чего боялась больше всего — полное согласие с матерью. Никакого смущения, никаких сомнений. Они действительно всё уже решили. За меня. Без меня.
— Мам права, Тань, — он пожал плечами, будто речь шла о покупке молока в магазине. — Так будет лучше для всех. Квартиру можно будет сдавать, доход пойдёт в семейный бюджет. А то что толку от неё, если она просто стоит пустая?
Семейный бюджет. Я чуть не рассмеялась. Какой семейный бюджет? Тот, куда я складываю свою зарплату медсестры, а Игорь — только обещания о повышении, которого ждёт уже третий год? Тот бюджет, из которого его мать регулярно берёт «взаймы» и никогда не возвращает?
— Это квартира моей бабушки, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Она оставила её мне. Не нам, не семье — мне.
Галина Петровна поморщилась, будто я сказала что-то неприличное.
— Ай, Танечка, ну что за слова такие — моё, не моё. Ты же не собираешься от семьи что-то скрывать? Или ты нам не доверяешь? — она повернулась к сыну. — Игорёк, твоя жена, оказывается, тебе не доверяет. Вот так новости.
Это был её любимый приём — выставить меня эгоисткой, которая не думает о семье. Обычно это срабатывало. Я начинала оправдываться, доказывать, что я хорошая жена, что я думаю о муже. Но не сегодня. Сегодня что-то во мне сломалось. Или наоборот — выпрямилось.
— А с чего мне доверять? — я встала из-за стола. — Вы за моей спиной решаете, что делать с моим наследством. Даже не спросили моего мнения. Просто поставили перед фактом.
— Да что ты себе позволяешь! — свекровь тоже вскочила, её лицо покраснело от возмущения. — Я тебя в свою семью приняла, под свою крышу пустила! А ты что? Жадничаешь? От семьи секреты держишь?
Под свою крышу. Я снова чуть не рассмеялась. Мы снимали эту квартиру, и платила за неё я одна, потому что у Игоря вечно были какие-то проблемы с зарплатой. А Галина Петровна просто жила с нами, потому что своё жильё она продала год назад — «на лечение», которого так и не случилось. Деньги просто растворились.
