— Я посчитаю сама, — Марина достала телефон. — Так, в январе — двадцать тысяч на «лечение зубов». В марте — тридцать пять на «ремонт в квартире». В мае — пятнадцать на «починку холодильника». В августе — сорок на «операцию подруге». Должна продолжать?
— Откуда ты… — начал Павел.
— Я же веду наш семейный бюджет. Просто раньше верила твоим объяснениям. Думала, что совпадение. Что твоя премия уходит на твои нужды. А оказывается, ты брал из общих денег.
— Это всё равно что воровство! — не выдержала Валентина Петровна. — Шпионишь за собственным мужем!
— Это называется финансовая грамотность, — спокойно ответила Марина. — И знаете что? Я устала. Устала от того, что моё мнение в этой семье ничего не значит.
Она повернулась к Павлу:
— Ты должен выбрать. Либо мы — семья, и решения принимаем вместе. Либо ты продолжаешь быть маменькиным сынком, но уже без меня.
— Что за ультиматумы? — взвилась свекровь. — Павлуша, да она тебя шантажирует!
— Я требую уважения, — отрезала Марина. — К себе и к нашему браку.
Павел поднялся, подошёл к жене, попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— Марин, ну не надо так. Мама правда иногда нуждается в помощи…
— Иногда? — Марина достала из ящика стола папку. — Я тут кое-что подготовила. Хотела поговорить с тобой позже, но раз уж Валентина Петровна здесь…
Она открыла папку, достала несколько листов.
— Это распечатки из соцсетей твоей мамы. Отдых в Сочи — две недели назад. Новая шуба — месяц назад. Ресторан с подругами — каждую пятницу. И это всё в то время, когда она просила у нас деньги на «лечение» и «срочные нужды».
Валентина Петровна вскочила со стула:
— Как ты смеешь копаться в моей личной жизни!
— Вы сами всё выкладываете в открытый доступ, — пожала плечами Марина. — Я просто сопоставила даты.
— Паша! — свекровь повернулась к сыну. — Ты позволишь этой… этой особе так со мной разговаривать?
Павел стоял между двумя женщинами, растерянный и жалкий. Марина смотрела на него и понимала — вот он, момент истины. Либо муж наконец станет на её сторону, либо…
— Мам, может, ты правда перегибаешь палку? — неуверенно произнёс он.
— Что? — Валентина Петровна смотрела на сына, как на предателя. — Я перегибаю? Я, которая тебя родила, вырастила, всю жизнь тебе посвятила?
— Но Марина права, мы должны были обсуждать такие траты вместе…
— Ах так! — свекровь схватила свою сумку. — Значит, выбрал! Жена тебе дороже родной матери! Ну и живите тут вдвоём! Посмотрим, как ты запоёшь, когда она тебя под каблук загонит окончательно!
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— И деньги я не верну! Считай, это компенсация за все годы, что я на тебя потратила!
Дверь хлопнула. Павел опустился на стул, обхватив голову руками.
Марина села рядом, но не стала его утешать. Слишком много накопилось.
— Ты сделал то, что должен был сделать давно. Выбрал свою семью.
— И она никуда не денется. Просто обидится, покапризничает и вернётся. Но теперь, надеюсь, будет знать границы.
Павел поднял голову, посмотрел на жену: — Прости меня. Я был слабаком. Боялся её расстроить, а в итоге чуть не потерял тебя.
— Чуть не потерял? — Марина грустно улыбнулась. — Паш, если бы ты сейчас выбрал её сторону, я бы ушла. У меня даже вещи собраны.
— Что? — он испуганно посмотрел на неё.
— В спальне, в шкафу. Чемодан собран. Я устала бороться за место в собственной семье.
Павел встал, прошёлся по кухне:
— И давно ты… планировала?
— Две недели. С тех пор, как узнала про все эти переводы маме. Просто ждала подходящего момента для разговора.
— Если бы ты опять выбрал её, я бы ушла к родителям. Они меня ждут.
Павел подошёл к жене, опустился перед ней на колени:
— Прости. Прости за всё. За то, что был тряпкой. За то, что позволял матери унижать тебя. За то, что тайком тратил наши деньги.
Марина погладила его по голове:
— Вставай. Не надо театральных жестов. Просто пообещай, что больше никаких тайн. Никаких решений за моей спиной.
— Обещаю, — он поднялся, сел рядом. — А что теперь? Мама наверняка обидится надолго.
— Пусть обижается. Это её выбор. Но знаешь что? Я думаю, она вернётся быстрее, чем ты думаешь. Просто теперь будет вести себя иначе.
Словно в подтверждение её слов, телефон Павла завибрировал. СМС от матери: «Сынок, я погорячилась. Давай поговорим спокойно».
— Что я говорила? Даже часа не прошло.
— Что мне ей ответить?
— А что ты хочешь ответить?
Павел задумался, потом начал набирать: «Мама, я люблю тебя. Но Марина — моя жена, и я должен был давно это понять. Деньги мы больше обсуждать не будем. Если нужна помощь — обращайся к нам обоим, и мы вместе решим, можем ли помочь».
