— Дай посмотрю, — Марина прочитала сообщение. — Отправляй.
Ответ пришёл через минуту: «Посмотрим, как ты запоёшь, когда тебе реально помощь понадобится!»
— Типичная мама, — вздохнул Павел.
— Типичная свекровь, — поправила Марина. — Но знаешь что? Мы справимся. Главное — мы теперь вместе. По-настоящему вместе.
Прошло три недели. Валентина Петровна держала оборону — не звонила, не писала, демонстративно игнорировала сына в соцсетях. Зато выкладывала грустные цитаты про неблагодарных детей и предательство.
Марина эти недели словно заново училась жить. Без постоянного напряжения, без ожидания очередного визита свекрови, без страха, что опять придётся выслушивать упрёки и намёки.
Павел тоже менялся. Сначала дёргался каждый раз, когда звонил телефон — думал, мать. Потом привык. Стал больше времени проводить дома, разговаривать с женой, строить планы.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, — я словно очнулся от долгого сна. Всю жизнь жил, как мама говорила. Даже на тебе женился, потому что она одобрила.
— Спасибо, воодушевил, — фыркнула Марина.
— Нет, ты не поняла. Она одобрила, но я-то тебя по-настоящему полюбил. Только вот показать не умел. Всё оглядывался — а что мама скажет?
— Я понял, что могу потерять тебя. И что это будет настоящая катастрофа. А мама… Мама никуда не денется. Она же не может без внимания жить.
Как в воду глядел. На следующий день Валентина Петровна позвонила. Но не Павлу — Марине.
— Алло, — осторожно ответила невестка.
— Марина? Это я, — голос свекрови звучал непривычно тихо. — Можем поговорить?
— Нет, не по телефону. Встретиться можем? В кафе каком-нибудь?
Марина задумалась. С одной стороны, не хотелось ворошить только-только затянувшиеся раны. С другой — любопытство брало верх.
— Хорошо. Завтра в два часа, в «Шоколаднице» на Тверской.
— Спасибо, — коротко ответила свекровь и отключилась.
Марина рассказала о звонке Павлу.
— Может, мне с тобой пойти? — забеспокоился он.
— Нет. Это разговор между нами. Между свекровью и невесткой.
На следующий день Марина пришла в кафе на пять минут раньше. Валентина Петровна уже ждала её — сидела за столиком у окна, нервно комкая салфетку.
— Спасибо, что пришла, — сказала она, когда Марина села напротив.
Валентина Петровна заказала кофе, дождалась, пока официант отойдёт, и заговорила:
— Я много думала эти недели. О том, что произошло. О том, как я себя вела все эти годы.
Марина молчала, давая ей выговориться.
— Знаешь, когда Павлик был маленький, его отец ушёл от нас. Просто собрал вещи и ушёл к другой. Молодой, красивой, без ребёнка. Я осталась одна с пятилетним сыном на руках.
— Я знаю эту историю.
— Но ты не знаешь, что было дальше. Я поклялась себе, что сын будет всегда со мной. Что я не дам никакой женщине его у меня отнять. Глупо, да?
— Это объяснимо, — осторожно ответила Марина.
— Нет, это эгоистично. Я растила его не для себя, а для будущей семьи. Но когда пришло время отпустить… Я не смогла.
Валентина Петровна отпила кофе, продолжила:
— А деньги… Знаешь, мне они были не так уж нужны. Пенсия у меня хорошая, подрабатываю ещё. Но когда Павел давал деньги, я чувствовала — он всё ещё мой. Всё ещё нуждается во мне.
— То есть вы манипулировали им?
— Да, — просто ответила свекровь. — Манипулировала. И тобой пыталась. Только ты оказалась крепче, чем я думала.
— А теперь я хочу попросить прощения. У тебя. У Павла. За все эти годы.
Марина изучала лицо свекрови. Искренне ли это раскаяние или очередная манипуляция?
— Валентина Петровна, я готова попробовать начать сначала. Но с условиями.
— Первое — никаких денег. Вообще. Если будет реальная нужда — обращайтесь к нам обоим, мы решим вместе. Второе — никаких неожиданных визитов. Звоните заранее, спрашивайте, удобно ли. Третье — никаких советов, если мы не просим. Особенно касательно детей.
Валентина Петровна кивнула:
— Принимаю. Все условия. И ещё… Те пятьдесят тысяч — я их верну. Не сразу, частями, но верну.
— Это было бы хорошо.
Они допили кофе в молчании. Потом Валентина Петровна спросила:
— А можно мне иногда приходить? Ну, предварительно позвонив, конечно. Просто в гости. Чай попить, поговорить.
— Можно. Но не чаще раза в неделю для начала.
Когда Марина вернулась домой, Павел встретил её в прихожей:
— Нормально. Твоя мама извинилась. Обещала вернуть деньги. И вести себя иначе.
— Поживём — увидим. Но шанс дать стоит.
Прошёл месяц. Валентина Петровна сдержала слово — приходила раз в неделю, предварительно позвонив. Не давала непрошеных советов. Даже принесла первые десять тысяч из обещанного долга.
