Такси приехало. Марина вынесла чемодан. Тамара Васильевна шла, шатаясь, опираясь на сына.
— Ты пожалеешь! — бросила она напоследок.
— Возможно. Но это будет МОЁ решение.
Когда они уехали, Марина села на пол в прихожей. Устала. Выдохлась. Но внутри была странная лёгкость. Она защитила свои границы.
Игорь вернулся через два часа. Молчал. Сел рядом на пол.
— Она плакала всю дорогу.
— Она всегда плачет, когда не получает желаемого.
— Марина… а если мы правда купим квартиру побольше? Не продавая дачу. В ипотеку.
Марина посмотрела на него. Усталого. Измотанного. Но всё ещё не понимающего.
— Игорь, дело не в квартире. Дело в том, что твоя мать не уважает наши границы. Сегодня она требует продать дачу. Завтра будет решать, когда нам детей заводить. Послезавтра — как их воспитывать.
— Да. Твоя мать. Не моя. И я не обязана терпеть её выходки.
— Чтобы ты выбрал. Семью или мамину юбку.
Жёстко. Но честно. Марина устала притворяться, что всё в порядке.
Следующая неделя прошла в тишине. Игорь ездил к матери в гостиницу. Возвращался молчаливый. Марина не спрашивала. Ждала решения.
Решение пришло неожиданно. В пятницу Игорь пришёл с работы с букетом.
— За что? — удивилась Марина.
— За терпение. За то, что не ушла. За то, что борешься за нас.
— Я поговорил с мамой. Серьёзно. Сказал, что если она будет продолжать, потеряет не только невестку, но и сына.
— Она уезжает. К двоюродной сестре в Краснодар. Говорит, там климат лучше.
— Да. И знаешь что? Когда она уедет, давай съездим на дачу. Давно не были.
Марина обняла мужа. Может, не всё потеряно. Может, он учится. Медленно, трудно, но учится.
Тамара Васильевна уехала через три дня. На прощание не удержалась:
— Запомни, Марина. Я мать. Я всегда буду в его жизни. А ты… посмотрим.
— Посмотрим, — согласилась Марина.
Когда поезд ушёл, Игорь взял её за руку.
— Прости меня. За всё.
— Главное, чтобы это не повторилось.
— Не повторится. Обещаю.
Они шли по перрону. Впереди была весна. Впереди была их жизнь. Без свекрови. Без манипуляций. Без борьбы за каждый метр личного пространства.
На даче яблони цвели. Марина стояла на веранде, пила чай. Игорь копался в саду — решил починить теплицу.
— Знаешь, — крикнул он, — а место тут правда хорошее!
— Поэтому я и не продаю! — крикнула в ответ Марина.
Он подошёл, обнял сзади.
— Спасибо, что не сдалась. Что боролась. За дачу. За нас. За меня.
— Я боролась за себя, Игорь. За право жить своей жизнью.
— И правильно делала.
Они стояли, смотрели на цветущий сад. Тамара Васильевна звонила всё реже. Игорь научился говорить: «Мам, я перезвоню». Марина научилась не вмешиваться в их разговоры.
Границы. Личное пространство. Уважение. Простые вещи, за которые пришлось бороться.
Потому что теперь у них был дом. Настоящий дом. Где никто не указывал, как жить. Где никто не требовал продать память. Где можно было просто быть собой.
И это было главной победой.
