Он снял Веронике просторную двушку в соседнем районе.
Не для удобства — для её многочисленных кошек и пса, что едва влезал в лифт.
— Лешка, ты теперь богатый у меня! — Смеялась она, шлёпая по его плечу.
— Ну всё, теперь и я поживу по-человечески.
Он кивнул, искренне веря, что всё только начинается.
— Там на ресепшене сидеть предлагали — рассказывала Вероника через месяц. — Ну ты понимаешь, за двадцать-то тысяч? Это ж не работа, а насмешка.
— Мам, ну для старта — нормально. Главное зацепиться.
— Не-е, не моё это. Я в людях хорошо разбираюсь, а они — врут все. Лучше уж дома посижу.
Она «посидела» один месяц. Потом ещё. Потом год. Лёша тянул две квартиры, коммуналку, еду — и свою, и мамину, лекарства кошкам, ошейники, корм, прививки, всё.
С каждым месяцем в его ноутбуке открывалось всё больше вкладок с задачами и всё меньше — с музыкой.
Света тихо злилась. Учёба, диплом, сессия — а дома вечно что-то не так.
То Вероника заявится без предупреждения, то устроит лекцию на тему «чем кормить мужчину».
— Твой Лёшка уже изнутри весь испорчен, — заявляла она.
— Пицца, роллы эти ваши, курицу он магазинную ест. Я бы ему кашки сварила, бульончику. Да некому.
Света стискивала зубы, но молчала. До поры.
Однажды Вероника пришла с супом в кастрюле. Встала в дверях кухни и сказала:
— Я вот подумала, сынок. А может, я к вам перееду? Ну а чё — ты ж всё равно деньги тратишь, а тут бы я и готовила, и убирала.
А Света, гляжу, вся в делах — не до тебя ей.
Лёша уставился на мать, не веря ушам.
— Мам, у нас тут однушка. И… у нас всё нормально.
— Та я и не мешать. На кухонном диванчике мне бы хватило.
В комнате воцарилась тишина. Тёплая, густая. Из коридора донёсся хруст пакета. — Вероника тихо вышла, закрыв за собой дверь.
— Ты с ума сошёл, что ли? — Света швырнула ключи на стол, не сдержавшись. — Она каждый день у нас как на работе. То с супом, то с упрёками. А теперь ещё жить с нами хочет?
Лёша молча снял куртку. За день он вымотался, сдал срочный проект, мечтал о тишине. А получил — как обычно.
— Свет, она просто предложила… — выдохнул он.
— Нет, Лёш, она не просто предложила. Она давит. Постоянно. Тебе не кажется, что ты живёшь на два фронта?
Он сел на край дивана. Промолчал.
Он действительно жил на два фронта.
Вероника, несмотря на отсутствие реальной занятости, вела себя так, будто её жизнь была наполнена важнейшими делами:
«Я с утра за кошкой гонялась, у неё шерсть клочьями, потом в вет клинику, потом корм искать — ты же сам сказал, только вот этот покупать…»
Первые месяцы он сочувствовал.
Потом — раздражался. А потом начал уставать. Всё чаще хотел выключить телефон.
Ни слышать, ни объяснять, не подставлять плечо под чужую лень, замаскированную под «трудности».
