Яна так и не простила сестру. После неудачной попытки самозахвата квартиры она перестала выходить на связь. Ни звонков, ни сообщений. Лишь однажды Юля увидела ее на другом конце улицы — с коляской и Сашей. Яна взглянула в ее сторону, сжала губы в ниточку и отвернулась.
Юлю это уже не задевало.
А вот Антонина Ивановна… Она заметно сдала. Уже не такой уверенный голос по телефону, не та бодрость в походке. Все чаще женщина жаловалась на усталость и головные боли. И с каждым днем в ней крепло осознание: она поступила неправильно. Не только с ключами, не только с «переездом», но и в целом — со своей старшей дочерью.
Яна и Саша постоянно ругались. Почти каждую неделю у них были ссоры и скандалы. Внуки просыпались ночью и плакали. Саша злился, Яна кричала, что «он не мужик».
Иногда Саша уходил прямо ночью, а потом возвращался. Работу он так и не нашел. Подработки были, но нерегулярные. То грузчиком, то на стройке. Все деньги уходили на еду, и все чаще — из пенсии Антонины Ивановны.
Она отдавала им почти все, потому что иначе у Яны начиналась истерика.
— Мы с детьми на улицу пойдем, да? Ты же хочешь, чтобы твои внуки голодали? — кричала младшая дочь.
И мать, вздыхая, снова открывала кошелек.
Но покоя не было. Вечерами Антонина Ивановна садилась у окна и смотрела, как медленно гаснут фонари во дворе. Ей не хватало тишины. Той, что была у Юли. Уюта, которого она даже не пыталась понять раньше.
Она вспоминала, как легко и буднично взяла те ключи. Как убеждала себя, что «Юля поймет», что «все для семьи». И теперь ей было стыдно. Особенно в те минуты, когда Юля присылала короткие голосовые с Аниными рассказами:
— Бабушка, я нарисовала зайчика! В руках он держит цветок. Это для тебя.
Или фото с прогулки: Аня в новой шапочке, на фоне осенних листьев.
Юля, несмотря ни на что, не держала зла. Это и мучило Антонину Ивановну сильнее всего.
Однажды она пришла к Юле без звонка. Долго стояла под дверью, и только потом позвонила.
— Я просто… хотела Аню увидеть.
Аня подбежала, обняла бабушку. Юля пригласила поужинать вместе. Они не говорили о прошлом. Только о погоде, о садике, о работе. Мама выглядела уставшей, ее глаза были мягче, чем обычно.
Перед уходом она заглянула дочери в глаза:
— Прости меня. Я тогда… правда не понимала. Яна… она шумная, а ты — ты всегда справлялась. Наверное, я привыкла, что ты справишься и дальше. Это была ошибка.
Юля не знала, что ответить. Просто обняла мать. Без слов.
Прошло полгода. Яна с Сашей так и жили у матери. Пособия, пенсия и вечные претензии. Антонина Ивановна все чаще задумывалась о том, не погостить ли у старшей дочери — хоть пару дней, в тишине. Но не решалась. Слишком много всего произошло.
А Юля наконец начала мечтать. Может, накопить на ремонт. Может, когда Аня подрастет, взять кредит и расшириться. Или хотя бы в отпуск съездить. Впервые за долгое время ей казалось, что все еще впереди.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться:
