Елена сосредоточенно нарезала овощи для салата, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Муж вернулся с работы раньше обычного, и это насторожило её. Обычно Сергей задерживался допоздна, особенно по вторникам, когда у его отдела была еженедельная планёрка. Нож замер в руке, когда она прислушалась к тяжёлым шагам в прихожей. Что-то явно случилось.
«Лен, ты дома? Нам нужно поговорить,» — голос Сергея звучал как-то странно, будто он собирался сообщить что-то неприятное. Обычно так он начинал разговоры о финансовых проблемах или очередных сокращениях на работе.
«На кухне я! Что случилось? Тебя что, уволили?» — Елена вытерла руки полотенцем и повернулась к мужу. Она сразу заметила его напряжённое лицо и опущенные плечи.
Сергей устало опустился на табурет и провёл рукой по волосам, уже заметно поседевшим, хотя ему едва исполнилось сорок три.
«Нет, что ты. Просто… В общем, у мамы трубу прорвало. Весь потолок в ванной обвалился, представляешь? Ей теперь ремонт делать надо…»
«И что? Пусть делает,» — пожала плечами Елена, возвращаясь к нарезке огурцов. Нож стучал о разделочную доску в такт её словам. «У неё пенсия нормальная, да и накопления есть. Не помню, чтобы Анна Васильевна когда-то в деньгах нуждалась.»
«Да понимаешь… Ей же где-то жить надо, пока ремонт. Сантехники сказали, что как минимум три недели уйдёт — там всё заменить нужно, стояк прогнил. Я подумал — может, к нам переедет? Ненадолго, на месяц максимум,» — Сергей старательно избегал смотреть жене в глаза, ковыряя обшарпанную клеёнку на столе.
Нож снова замер в руке Елены. Она медленно повернулась и внимательно посмотрела на мужа, словно пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно. Увидев его виноватый взгляд, она поняла — не шутит.
«Что? Твоя мать будет жить у нас? Здесь? Целый месяц?» — в её голосе сквозило такое неподдельное изумление, будто муж предложил поселить в их квартире жирафа.
«Ну а что такого? Она же не чужой человек. И ей больше негде,» — начал оправдываться Сергей, заметно нервничая. Он крутил в руках солонку, рассыпая крупинки по столу.
«А как же её сестра в соседнем подъезде? Или племянница на другом конце города? У неё полно родственников, Серёж!» — Елена почувствовала, как внутри закипает раздражение. Знакомое, давно подавляемое чувство снова поднималось из глубины души.
«Ну… У тёти Вали муж болеет, сам знаешь, у него после инсульта правая сторона не работает. А у Наташки маленький ребёнок, им и так тесно в однушке…»
«А у нас, значит, все идеально для приёма гостей? В нашей двушке с двумя детьми-подростками? Ты серьёзно?» — в голосе Елены зазвенел металл. Она с такой силой резанула огурец, что чуть не разрубила доску.
Сергей тяжело опустился на стул, сгорбившись, словно на его плечи положили мешок цемента:
«Лен, ну что ты завелась? Это же моя мать. Я не могу ей отказать. Родная кровь всё-таки.»
«Не можешь? А помнишь, как она в прошлый раз у нас гостила? Когда перекладывала вещи в шкафах, потому что ей, видите ли, не нравилось как я их сложила? Или когда выбросила мои любимые турецкие специи, потому что, цитирую: ‘Они воняют на всю квартиру’?» — Елена говорила всё громче, размахивая ножом, забыв о недорезанном салате.
«Ну это же мелочи… Она просто привыкла всё делать по-своему. В её возрасте уже трудно меняться,» — попытался оправдаться Сергей, но по его интонации было понятно, что он и сам не верит своим словам.
«Мелочи?!» — Елена швырнула нож в раковину с таким грохотом, что соседская кошка, дремавшая на подоконнике, в испуге спрыгнула и умчалась. «А как она критиковала мою готовку? Как учила меня воспитывать собственных детей? Как лезла в каждый наш разговор со своими советами? Как закатила истерику, когда мы не поехали с ней на дачу в Петров день, потому что у детей были экзамены?»
