— Вот потому вы все и хилые! Спите до обеда, едите непонятно что. Ничего, я вас в форму приведу. Михаил! Вставай, завтрак готов!
Из зала донёсся недовольный голос тестя:
— Валя, дай поспать! Какой завтрак в такую рань?
— Вставай-вставай! Нечего лежебокой быть!
К обеду квартира преобразилась. Валентина Ивановна переставила посуду «как удобнее», развесила свои полотенца, расставила привезённые банки.
— Мам, зачем ты всё переставляешь? — робко спросил Дмитрий. — У Иры свой порядок.
— Какой порядок? Тарелки с кастрюлями вперемешку, ложки с вилками в одном ящике. Я по-человечески расставила.
Михаил Петрович обосновался в гостиной, разложив шахматную доску и включив телевизор на полную громкость.
— Деда, можно потише? — попросил Максим. — Я уроки делаю.
— Какие уроки летом? Каникулы же! Иди лучше в шахматы сыграем.
— Это летняя школа английского. Мне задание надо сделать.
— Английского? — фыркнул дед. — Вот ещё выдумки! Русский бы нормально выучил сначала.
Ирина попыталась вмешаться:
— Михаил Петрович, можно телевизор потише? Или наушники включить?
— Какие наушники? Я в них не слышу ничего. Да и что я вам мешаю? Новости посмотреть нельзя?
К вечеру Ирина чувствовала себя выжатым лимоном. Свекровь весь день командовала, критиковала, переделывала. Свёкор оккупировал гостиную и телевизор. Дети маялись на раскладушках в углу.
Вечером, когда старики наконец улеглись, Ирина попыталась поговорить с Дмитрием.
— Дим, так больше нельзя. Твоя мама командует как у себя дома.
— Ну переставила посуду, подумаешь. Переставим обратно, когда уедут.
— Дело не в посуде! Она встаёт в пять утра, будит всех. Критикует меня при детях. Твой отец оккупировал телевизор.
— Ир, ну они же старенькие. У них свои привычки. Потерпи немного.
— Немного?! Три месяца — это немного?!
— Тише ты, — зашипел Дмитрий. — Услышат же.
— Пусть слышат! Наташ, я устала, что твои родители живут у нас каждое лето три месяца! Это невыносимо!
— Не называй меня Наташей, — нахмурился муж. — И не ори. Они мои родители, я не могу их на улицу выставить.
— Никто не говорит про улицу. Но может, снимем им квартиру? Или дачу?
— На какие деньги? Мы еле концы с концами сводим.
— Зато твоя мама навезла солений на целую армию!
— Не смей так говорить о моей матери!
Прошла неделя. Ирина держалась из последних сил. Каждое утро — подъём в пять тридцать под грохот кастрюль. Каждый день — критика и советы свекрови. Каждый вечер — телевизор на полную мощность.
Но последней каплей стало другое.
— Мам, ты где? — Алиса искала маму по квартире.
— Я на балконе, солнышко.
Ирина вышла на балкон и застыла. Михаил Петрович стоял там с сигаретой, а рядом сушилось детское бельё.
— Михаил Петрович, что вы делаете?
— Курю. А что такого?
— Вы курите рядом с детскими вещами!
— Ну и что? На воздухе же, выветрится.
— Это бельё моих детей! Оно всё провоняет дымом!
— Не преувеличивай. Я всю жизнь курю, и Димка вырос здоровым.
Ирина сорвала бельё с верёвок и унесла в ванную — перестирывать. Внутри всё кипело от злости.
Вечером она поставила мужу ультиматум:
