— Ваша честь, это все домыслы и искажения! — наконец вмешался адвокат Виктора. — Елена Павловна и Владимир Сергеевич — заботливые, любящие бабушка и дедушка. Они всегда поддерживали внуков и помогали в их воспитании. Истица просто мстит бывшему мужу, пытаясь оторвать детей от его семьи.
— Это неправда, Ваша честь! — Марина не выдержала и повысила голос. — Я никогда не препятствовала общению детей с бабушкой и дедушкой до тех пор, пока они не начали настраивать их против меня!
Виктор вскочил со своего места.
— Ты всегда их ненавидела! Всегда ревновала! И сейчас ты просто хочешь отомстить мне, лишив детей общения с родными людьми!
— Господин Соколов, сядьте! — строго приказала судья. — Еще одна такая выходка, и я удалю вас из зала.
Заседание длилось три часа. Марина чувствовала себя выжатой как лимон. На свидетельское место вызывали детского психолога, учительницу Кирилла, даже Татьяну Сергеевну, мать Марины. Елена Павловна и Владимир Сергеевич сидели в зале, и Марина кожей чувствовала их ненавидящие взгляды.
Когда судья объявила перерыв до следующего заседания, Марина вышла в коридор, чтобы глотнуть воздуха. К ней подошла Алла Викторовна.
— Дело непростое, Марина. Судьи неохотно ограничивают общение детей с бабушками и дедушками. Нам нужно больше доказательств.
— Каких еще доказательств? У нас есть заключение психолога, записи разговоров…
— Этого может оказаться недостаточно. Нужно что-то более существенное. Может быть, свидетельство самих детей?
Марина покачала головой.
— Нет. Я не хочу втягивать их в это еще больше. Они и так уже травмированы всей этой ситуацией.
— Тогда нам придется полагаться на то, что есть, — вздохнула адвокат. — И надеяться на понимание судьи.
В конце коридора Марина заметила Виктора, разговаривающего с родителями. Елена Павловна активно жестикулировала, ее лицо было искажено гневом. Заметив взгляд Марины, она резко замолчала и выпрямилась, прожигая бывшую невестку ненавидящим взглядом.
— Мама, я не хочу больше ходить к бабушке Лене, — тихо сказал Кирилл, ковыряя вилкой в тарелке с макаронами. — Она все время говорит плохо о тебе. И заставляет меня говорить, что у нас дома грязно и нечего есть.
Марина замерла, не донеся чашку до губ. Прошел месяц с последнего судебного заседания. Судья решила не ограничивать общение детей с бабушкой и дедушкой, но постановила, что оно должно происходить только в присутствии отца и по согласованному графику. Этот компромисс не устроил никого: ни Марину, ни Виктора с родителями.
— Тебя никто не может заставить, милый, — осторожно сказала Марина. — Если ты не хочешь ходить к бабушке, ты не обязан.
— А папа обидится? — спросила Аня, поднимая на мать встревоженные глаза.
— Папа любит вас, и он поймет, что вам нужно время, — Марина постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно, хотя она совсем не была в этом уверена.
В тот же вечер она позвонила Виктору.
— Витя, нам нужно поговорить. Дети не хотят ходить к твоим родителям.
— Что? Почему? Что ты им наговорила? — в голосе Виктора звучало неприкрытое подозрение.
— Я ничего им не говорила. Это они сами сказали. Кирилл говорит, что твоя мать заставляет его говорить, будто у нас дома грязно и нечего есть.
Виктор помолчал, затем вздохнул.
— Я поговорю с мамой.
— Спасибо, Витя. И… я думаю, нам всем нужна передышка. Давай отложим визиты к твоим родителям на пару недель. Пусть все немного успокоятся.
К ее удивлению, Виктор согласился. Но уже через несколько дней он позвонил снова, и его голос звучал устало и раздраженно.
— Мама отказывается признавать, что сказала что-то не то. Она считает, что ты настраиваешь детей против нее.
— Я этого не делаю, Витя. Клянусь.
— Я знаю, — неожиданно сказал он после паузы. — Я… я видел, как она разговаривает с ними. Она действительно постоянно критикует тебя. И меня, если честно, тоже. За то, что я «позволил тебе развестись со мной».
Марина не знала, что ответить. Это было первое признание Виктора за все время их конфликта.
— Что будем делать? — спросила она наконец.
— Не знаю, — честно ответил он. — Может, ты была права насчет ограничения общения. Но это мои родители, Марина. Я не могу просто отрезать их от детей.
— Я понимаю, Витя. Но детям сейчас тяжело. Может, правда стоит сделать перерыв?
Прошло три месяца. Кирилл и Аня видели бабушку и дедушку только по видеосвязи, да и то редко. Виктор приезжал за ними по выходным, и они проводили время втроем: ходили в кино, гуляли в парке, ездили на природу. Постепенно дети стали меньше напряжены, меньше ссорились, лучше спали.
Однажды Виктор позвонил Марине поздно вечером.
— Родители подали на меня в суд, — сказал он без предисловий. — Требуют права на самостоятельное общение с внуками.
— Что? Они могут это сделать?
— Могут. По закону бабушки и дедушки имеют право на общение с внуками независимо от родителей.
— Не знаю, — Виктор звучал потерянно. — Я пытался объяснить им, что сейчас не лучшее время, что детям нужен покой… Но они не слушают. Мама сказала, что я предал их. Что выбрал твою сторону.
Марина почувствовала неожиданную жалость к бывшему мужу.
— Мне жаль, Витя. Правда.
— Знаешь, я только сейчас понял, что ты чувствовала все эти годы. Постоянное давление, критику, вмешательство… Как ты это выдерживала?
— У меня не было выбора, — просто ответила она. — Я любила тебя.
На том конце линии повисла тишина.
— Марина, я… я запутался. Не знаю, что делать дальше.
— Я тоже, Витя. Но одно я знаю точно: нам нужно защитить детей. От кого бы то ни было.
Суд постановил, что Елена Павловна и Владимир Сергеевич имеют право видеться с внуками раз в месяц под наблюдением социального работника. Это был компромисс, который не устроил никого, но с которым все вынуждены были смириться.
Марина и Виктор сидели на скамейке в парке, наблюдая, как Кирилл и Аня играют на детской площадке. Между ними было молчание — не враждебное, но и не комфортное.
— Они все еще моя семья, Марина, — наконец сказал Виктор. — Несмотря ни на что. Я не могу просто вычеркнуть их из своей жизни.
— Я знаю, Витя, — кивнула Марина. — И не прошу тебя об этом. Но наши дети… они заслуживают лучшего. Они не должны быть разменной монетой в наших конфликтах.
— Согласен. Но как нам быть дальше? Родители не изменятся, мы знаем это.
Марина смотрела, как Кирилл помогает Ане забраться на горку. Брат и сестра, которые всегда будут поддерживать друг друга. В отличие от взрослых, которые никак не могут научиться жить в мире.
— Я не знаю, Витя, — честно призналась она. — Но, наверное, нам придется научиться жить с этим. И сделать все, чтобы защитить детей от наших взрослых проблем.
Она не знала, получится ли у них. Не знала, смогут ли они преодолеть годы обид и непонимания. Не знала, найдут ли Елена Павловна и Владимир Сергеевич в себе силы изменить свое отношение к бывшей невестке.
Но она точно знала одно: ради Кирилла и Ани она готова была пройти через этот ад снова и снова. Потому что они — ее дети. И никто, даже бывшие родственники, не имел права лишать их любви и спокойствия.
