Но сегодняшний случай стал последней каплей.
— Что это? — Анна указала на пустую стену в гостиной, где ещё утром висела её любимая картина — абстрактная композиция, купленная на выставке современного искусства.
— А, эту мазню я сняла, — ответила Зинаида Петровна, протирая пыль с телевизора. — Безвкусица такая. Лучше портрет Сашиного отца повесим — вот искусство так искусство!
Анна почувствовала, как внутри закипает гнев:
— Это не мазня, а картина известного художника! И вы не имели права её снимать без моего разрешения!
Зинаида Петровна удивлённо приподняла брови:
— Ой, а я и не знала, что нужно разрешение спрашивать. Думала, мы одна семья. В своей квартире я тоже всё по своему вкусу делала, никого не спрашивала.
— Но это не ваша квартира, мама, — Анна старалась говорить спокойно. — Это наша с Сашей квартира. А картину выбирала я, и она мне дорога.
— Ну раз такие формальности разводим, то и квартира, на минуточку, не твоя, — парировала свекровь. — А Сашина. Он за неё ипотеку платил, когда вы только поженились.
— Мы вместе платили, — возразила Анна. — И вообще, мы семья, у нас всё общее.
— Вот именно! — всплеснула руками Зинаида Петровна. — Если семья, то почему нельзя портрет Сашиного отца повесить? Что за неуважение к памяти?
В этот момент в комнату заглянула Маша:
— Мама, можно я мультик посмотрю?
— Нет, — неожиданно резко ответила Зинаида Петровна. — Сейчас «Пусть говорят» начнётся. Взрослые будут смотреть.
— Но бабушка… — начала было Маша.
— Никаких «но»! — отрезала Зинаида Петровна. — Марш в свою комнату!
— Саша, нам нужно серьёзно поговорить, — Анна зашла в ванную, где муж брился перед зеркалом. — Так больше продолжаться не может.
Александр вздохнул, понимая, к чему идёт разговор:
— Ань, давай не сейчас, а? Я на работу опаздываю.
— Ты постоянно опаздываешь или спешишь, когда я пытаюсь завести разговор о твоей матери, — Анна скрестила руки на груди. — Но тебе придётся меня выслушать.
Саша отложил бритву и повернулся к жене:
— Ладно, говори. Что на этот раз не так?
— На этот раз? — Анна повысила голос, но тут же понизила его, вспомнив, что свекровь в соседней комнате. — Саша, с самого начала всё не так! Твоя мать приехала без приглашения, заняла твой кабинет, перекроила весь наш быт под себя. Она командует детьми, снимает мои картины со стен, критикует мою готовку!
— Ань, ну она старенькая уже, — примирительно сказал Саша. — Ей нужно время, чтобы адаптироваться. Потерпи немного.
— Старенькая? — фыркнула Анна. — Ей шестьдесят пять! Она бодрее нас с тобой! И потом, дело не в возрасте, а в уважении. Она совершенно не считается с нашими привычками и образом жизни.
Саша устало потёр лицо:
— А что ты предлагаешь? Выгнать её? Она только что мужа похоронила, Ань. Сорок лет вместе прожили. Ты представляешь, каково ей сейчас?
— Я сочувствую её горю, правда, — Анна смягчила тон. — Но это не повод так себя вести. И кстати, почему она с внуками почти не общается? Ты заметил? Только покрикивает на них, а поиграть или книжку почитать — никогда. Дима вчера спрашивал, почему бабушка его не любит.
— Мама не привыкла с детьми нянчиться, — пожал плечами Саша. — Она строгая, да. Но она не со зла.
— А что ты скажешь насчёт моей картины, которую она сняла без спроса? Или насчёт того, что теперь мы едим только то, что нравится твоей матери?
— Ань, это мелочи, — Саша снова взялся за бритву. — Картину повесим в спальне. А еда… ну что такого? Обычная домашняя еда. Может, это даже полезнее, чем твои вечные салаты.
Анна почувствовала, как слёзы подступают к глазам:
— Ты совсем меня не слышишь, да? Для тебя желания и комфорт матери важнее, чем моё мнение?
— Да при чём тут это?! — Саша начал раздражаться. — Просто нужно немного терпения! Мама скоро освоится, и всё наладится.
— Уже месяц прошёл, Саш, — тихо сказала Анна. — И становится только хуже.
День выдался особенно напряжённым. Анна работала из дома — её компания перешла на гибридный формат после пандемии. Обычно это было удобно — можно и с детьми больше времени проводить, и домашние дела между звонками успевать сделать.
Но с появлением свекрови работать дома стало невыносимо. Зинаида Петровна постоянно нарушала её личное пространство — заходила в комнату без стука, громко разговаривала по телефону в соседней комнате, включала телевизор на полную громкость.
— Мама, я сейчас на важном совещании, — в очередной раз попыталась объяснить Анна, прикрыв микрофон ладонью. — Можно потише, пожалуйста?
— А, эти твои компьютерные игрушки, — пренебрежительно махнула рукой свекровь. — Работа называется! Вот мы в своё время от звонка до звонка на заводе вкалывали, а не прохлаждались дома у компьютера.
Анна закрыла глаза, досчитала до десяти и снова включилась в совещание. Но через пять минут Зинаида Петровна опять вошла в комнату:
