— Ты с ума сошла?! — ахнула Ольга Ивановна. — Ты в курсе, что Дмитрий — мой сын? Что он — тут прописан?
— Ага, знаю, — кивнула Елена. — Уже нет. Я его выписала. Три дня назад. На основании развода.
— Какого ещё развода?! — Ольга Ивановна побледнела.
— Обычного. Районный суд. Быстро, эффективно. Он же не возражал, всё подписал. Вот и результат. Поздравьте Аллочку — теперь она первая в очереди на бесплатную площадь.
Аллочка сжала сумку, как будто собиралась её ею ударить.
— Да ты что творишь-то, — прошипела она. — Женщина! Совесть-то у тебя есть?
— Было бы что терять, — спокойно ответила Елена. — Уходите отсюда. Обе. Пока без свидетелей.
— Я всё Дмитрию расскажу! — вскричала Ольга Ивановна, уже срываясь на плач.
— Расскажите. Только предупредите, что его тапки я тоже выставлю, если он вздумает вернуться. У меня, знаете, квартира небольшая. А гордость — как гардероб у Аллочки: всё не помещается.
Дверь захлопнулась. Щелчок замка прозвучал как аплодисменты.
Она стояла у двери, дрожала, как после ледяной воды. Сердце колотилось, но — не от страха. От злости. От облегчения. От чего-то дикого, неожиданного. Как будто прошла бой — и осталась жива.
Через пару часов позвонил Дмитрий.
— Лен, ты с ума сошла? Что ты устроила?!
— Я? Я просто навела порядок. Как весной. Только не в шкафу — в жизни.
— Ты выгнала мать! И её подругу!
— Угу. А ты бы кого выгнал первым?
На том конце молчание. Как будто он реально выбирал.
— Ты не даёшь второго шанса, Лен.
— Я даю. Тем, кто меня спрашивает, а не ставит перед фактом. Тебе просто не повезло. Ты женился на женщине с мозгами. А не на жилплощади.
— Мы могли бы начать сначала…
— Поздно, Дим. Я уже начала. Без тебя. Без вашей «временной» помощи. Без ваших чемоданов, скандалов и сумок с запахом нафталина.
Она отключила. Просто — нажала на экран. И села на пол в прихожей. И заплакала. Тихо, злостно, с тем счастьем, которое бывает, когда наконец-то не проглотила обиду, а выплюнула её — прямо в лицо.
В комнате зазвенел телефон. СМС от Маринки:
«Ты что, реально их выгнала? Ну ты псих. Но я тобой горжусь».
«Ты только не забудь, что теперь ты официально свободна. Не вздумай сдуваться. Мы завтра в кафе. И без обсуждения!»
Елена улыбнулась. Впервые за неделю — по-настоящему.
Прошла неделя. Та самая — после которой обычно или всё налаживается, или окончательно идёт ко всем чертям. У Елены всё шло… по чуть-чуть и туда, и туда. Вроде жила, вроде дышала, даже волосы начала сушить феном, а не махать головой, как мокрая собака. С работы не сбегала, с подругой в кафе посидела. Купила себе наконец ту самую кружку, которую всё откладывала. Белую, с чёрной надписью: «Я не злая. Я честная». И хохотала над ней, как ненормальная. Потому что — в самую точку.
А ещё сняла кольцо. Тихо, молча, без сцен. Просто вымыла руки — и не надела. Лежало теперь в ящике с аптечкой, между пластырями и «но-шпой». Символично, чёрт побери.
И вот как раз когда всё, казалось бы, устаканилось — в дверь снова позвонили.
Тот самый звонок. Без нервов, но с уверенностью. Как будто не просит, а сообщает.
