Гальку привезли в деревню к бабушке, когда ей было два года. Убили отца, а мать решила устраивать жизнь в городе. И кто осудит, совсем молодая, а вдовой осталась. А девчонку есть на кого кинуть. Стала Галька у бабоньки Нюры жить.
Девчонка глазастенькая, глазки небесно-голубые, волосы чисто-лён, подружки бабонькины говаривали:
-Ну, Нюра, Галька-то у тебя, чисто боженёночек! Личико-то, прям ангельское, ни дать, ни взять-боженёнок. Нюра согласно кивала головой.
Деревня Вятка небольшая, двери отродясь никто не закрывает на замок. И чего их закрывать? Брать всё равно нечего. Время такое, небогатое. А Гальке и вовсе удобно.
Бегает по улице, забежит в дом, хвать кусок хлеба, макнёт в мёд, в миске на столе, запьёт молоком и опять на улицу. Бабонька целыми днями на ферме, а то в поле. Колхоз— дело такое, неча дома сидеть, Родину кормить надо.
Галька, как и остальные детишки, сами по себе. Бабонька придёт с работы уставшая, сядет, бывало, на лавку под образами и заголосит, завоет о долюшке горемычной. Потом прервёт свои страдания, утрётся фартуком— и к печке.
Скотине варить надо, опять же Галька голодная. Весь день носится, не загонявшись. Глядь, а внучка спит без задних ног. Уморилась за день. Управится бабонька по дому, и к девчонке под бочок.
Обнимет её, и засыпая, сквозь сон, всплакнёт о бедной внученьке. А чуть свет, бабонька на ногах. В хлеву скотина орёт, жрать просит. И ферма ждёт, коров колхозных доить пора.
Галька проснётся, поест, чем Бог послал и на улицу. Всё бы ничего, да больно болезная девчонка. Сколько раз бабонька выхаживала её, не сосчитать. Пышет Галька жаром, бабонька натрёт её жиром бараньим, завернёт в тулуп и на печку.
Лежит там девчончишка, плавает в собственном поту, парится. А бабонька падёт на колени перед образами и молится, чтобы Господь внученьку оберёг. Как-то увезли Гальку в очередной раз в больницу, оставила её бабонька там.
Врач сказал, воспаление лёгких у Гальки. Скучно егозе в больнице –бегать нельзя, шуметь нельзя. На другой день привезли девчонку, чуть постарше Гальки. Та обрадовалась, будет с кем играть.
Но девчонку закрыли в палате, повесили замок на двери и ключ докторша с собой унесла. Стенки у палаты деревянные, под потолком окошко стеклянное. Галька с девчонкой поговорила через дверь.
А та сказала, что тут кровати с сетками, на которых та сейчас прыгать будет. Матрасов на кроватях нет, прыгать удобно. Взвилась Галька. Такое развлечение её боком обходит!
Покрутилась вокруг, словно лиса у курятника и её осенило! Окошко-то стеклянное! Оно ведь разбиться может! Галька девчонке присоветовала кинуть подушкой в окно, глядишь, разобьётся.
А Галька тогда в окошко залезет. Девчонка добрый совет послушала. Вылетела из окна подушка, напрочь вынесла стекло. Галька, подставив стулья, в окошко влезла. Вот веселье-то началось!
По панцирным сеткам скакали с кровати на кровать, высоко подпрыгивая. Прыгали недолго. Наверное, шибко орали, прибежали докторши, открыли дверь, Гальку оттуда вытолкали, а потом озабоченно стали на неё поглядывать.
А ещё раздели и сунули в какой-то шкаф. А там жарища! Аж, волосы трещали. И одёжу всю Галькину в этот шкаф сунули. А самое к кровати привязали, чтобы никуда не бегала.
