Оксана шла домой, тяжело переставляя ноги. Сумка с продуктами больно врезалась в плечо, но она упрямо не меняла руку — это было уже привычкой. Всё, как обычно: маршрутка до конечной, пятиминутный марш-бросок вдоль облезлого забора и — девятиэтажка, чья входная дверь скрипела так же, как и год назад. Ей было двадцать девять, и она давно чувствовала себя старше, чем числилось в паспорте.
На кухне уже пахло жареной гречкой. Значит, Галина Петровна всё-таки решила не дожидаться, пока сноха вернётся с работы. — Ты где ходишь? — ворчливо встретила её свекровь, не отрываясь от плиты. — Андрей голодный с работы пришёл, а ты, как всегда, шатаешься.
Оксана молча поставила сумку на табурет, сдержав порыв бросить её на пол. Голодный… А кто это, интересно, в холодильник каждую неделю закладывает ползарплаты? Она не ответила. Только пошла мыть руки, мимоходом взглянув на мужа. Тот сидел за столом с планшетом, лениво листая новости.
— Привет, — выдавила она. — Привет. Как день? — не поднимая глаз, спросил он. — Нормально, — коротко, без подробностей. Ей уже давно не хотелось делиться.
Они жили втроём в крохотной двухкомнатной квартире, которую купили четыре года назад с помощью кредита, родительского капитала и всех нервов, какие только можно было потратить. С тех пор ничего не изменилось, кроме чувства, что их становится всё меньше — как будто пространство квартиры расширяется не вширь, а вглубь, и там, где раньше были разговоры и смех, теперь пустота.
Галина Петровна хозяйничала здесь как у себя дома. Андрей всё объяснял просто: — Ну ты же знаешь, ей тяжело одной после смерти отца. Она у нас. — Уже третий год.
Это Оксана проглотила, как и многое другое. Привычка быть удобной — странная болезнь, которую трудно лечить. А ещё был график: утром — на основную работу, вечером — на подработку в цветочный павильон у метро. По выходным — уборка, готовка, бухгалтерия маминого ИП.
Иногда кажется, что я — просто функциональный бытовой прибор, — пронеслось в голове. Она вытерла руки и принялась доставать из сумки продукты.
— Сыр дорогой взяла, — тут же подала голос свекровь. — Я, конечно, не влезаю, но раньше брали попроще. — Это по акции, — спокойно ответила Оксана. — Всё равно. Деньги на ветер.
Она промолчала. В комнате на секунду повисла тишина, только Андрей листал планшет. Опять молчит. Как будто меня тут нет. А когда мама что-то говорит, у него всегда найдётся слово поддержки.
Они ужинали молча, как в плохом фильме, где актёры забыли сценарий. Только ложки звякали о дно тарелок, и радио с подоконника на фоне говорило что-то про погоду. — Завтра потеплеет, — наконец сказал Андрей, словно в надежде разрядить воздух. — Может, на рынок сходим? — подхватила Галина Петровна. — Надо мне брюки новые, те, что летом брали, растянулись. — Сходите вдвоём, — предложила Оксана. — А ты? — Я на работе. В субботу смена.
