— Ты издеваешься, Лёш? — тихо, с прищуром спросила Елена, сложив руки на груди. — Ты сейчас серьёзно сказал, что она поживёт у нас неделю?
— Ну… Это же мама, — развёл руками Алексей, делая шаг назад, как будто хотел скрыться за тумбочкой. — У неё потоп, батарея прорвала. Вызвали сантехника, но у них там и стены промокли, и проводку придётся менять…
— И ты решил, что самое лучшее место для неё — это наша двушка, где даже шкаф открывается только если оба согнутся? — с ироничной ухмылкой уточнила Елена. — Или ты так решил отомстить мне за прошлую ссору?
— Лена, хватит. Ну при чём тут это? — вздохнул он. — Мамина квартира вся в воде. Соседи уже в ЖЭК жаловаться пошли. Она не может там жить. И гостиница ей не по карману.
— А мне — её постоянные «добрые» советы по карману? Или, может, я забыла, как она в прошлый раз звала меня «финансовым мальчиком в юбке»? Или когда она сказала, что твоя бывшая «по крайней мере стирала, а не презентации делала»?
— Лена, ну не начинай! — повысил голос Алексей. — Она всего на неделю! Я тебя прошу, по-человечески. Поживёт у нас — и уйдёт.
— Она не уйдёт. Она расползётся. Как грибок. Ты сам знаешь.
Алексей посмотрел на жену. У неё были нервно поджаты губы, глаза с холодным блеском, как у женщины, которая уже морально собрала чемодан и мысленно делит имущество.
— Я не хочу скандала, — сказал он тише. — Пожалуйста.
Ну вот и всё, подумала Елена. Он выбрал. И снова не меня.
Потоп, как выяснилось, был настоящим. Квартира Ольги Петровны напоминала корабль после атаки торпеды. С потолка капало, в коридоре стояли тазики, в комнате вздулся ламинат.
— Ну, как вам тут живётся? — с нескрываемой издёвкой спросила Ольга Петровна, переступая порог квартиры сына и глядя на кухонный гарнитур, как на экспонат из музея бедности. — Всё это время думала, вы тут дворец отстроили, а у вас, оказывается, коммуналка с претензией.
— У нас уютно, мама, — сухо ответил Алексей. — Ты же не навсегда.
— Ну конечно, конечно, — протянула она. — Я просто недельку поживу. Может, две, если там проводку затопило.
Елена в этот момент молча мыла посуду. Губка скрипела по тарелке так, будто она шлифовала бетон. Сдерживалась из последних сил.
— А что у вас тут с полочками? — продолжала Ольга Петровна, оглядываясь. — Они как-то криво висят. Алексей, ты что, сам вешал?
— А я думала, ты уже взрослый человек, — покачала она головой. — Бывшая твоя, Мариночка, всегда нанимала специалистов. Всё идеально, ровненько. А эта, видно, всё на скорую руку…
Елена поставила чашку в раковину. Звук был такой, будто она не чашку ставила, а объявляла войну.
— Эта вас слышит, между прочим, — обернулась она. — И у этой есть имя. Если уж вы на неделе у нас, давайте играть в культурных людей.
Ольга Петровна уселась на диван и театрально вздохнула.
— Я старая женщина, мне тяжело. Что мне осталось, кроме как наблюдать, как сын мой превращается в подкаблучника?
— Мама, ну хватит! — воскликнул Алексей, но его голос уже не звучал убедительно. Он устал. Это было видно.
— Ты и сам знаешь, — не отставала мать. — Ты с ней не муж, а бухгалтер на побегушках. Она и так всё решает, и деньги у неё, и квартира. А ты кто? Мужчина, который попросил маму потерпеть.
— Хватит! — вскочила Елена. — Всё. Я больше это терпеть не буду.
— Что ты сделаешь? Выгонишь? — язвительно уточнила Ольга Петровна. — Из квартиры, которую оформили на Лёшу?
— На Лёшу? — Елена замерла. — Ты что сейчас сказала?
— Лена, я… Я просто… Ну ты тогда была занята, не хотела возиться с бумажками…
