«Ты шутишь? Я не должна, я не хочу» — спокойно ответила Алина, закрыв дверь на свою старую жизнь

Каждый осколок — это не просто разбитая ваза, а символ окончательной свободы.
Истории

— Вы с ума сошли? — у Алины даже голос сел. — Эта квартира куплена мной. Я гасила ипотеку. Я работала. Я въезжала сюда с коробками, пока Алексей подбирал шторы для маминого дома. И теперь вы предлагаете мне… передать часть квартиры вашему безработному сыну?

— Он не безработный, он временно в поиске себя, — вмешался Виталий, выходя из спальни в шортах и футболке с надписью «Real men don’t do drama».

— Ага. Только ты сам — одна сплошная драма, — процедила Алина. — У тебя даже тапки тут воняют предательством.

— Ну это уже перебор, — сказал Алексей, заходя следом. — Мы просто хотели поговорить.

— Вы не хотели поговорить. Вы хотели меня поставить перед фактом. Мол, квартира — общая. Брату плохо. Жена злая. Давайте отрежем ей кусок и скормим нуждающемуся родственнику.

— Не драматизируй, Алина, — снова включилась Елена Петровна. — Ты же понимаешь: семья — это всегда компромисс. Вот я, например, с отцом Алексея сколько лет прожила, и ничего. Он меня тоже бесил. И даже бил пару раз. Но я терпела. Потому что семья.

— Вы сейчас серьёзно? Вы сравниваете физическое насилие с бытовым паразитизмом? — Алина не верила своим ушам. — Мне бы вашей выдержки. Хотя нет, не надо. А то потом таблетки придётся пить. От удушья.

На следующий день Алина сделала то, чего Алексей от неё не ожидал. Она поехала к нотариусу.

Там, спокойно и хладнокровно, оформила всё, что могла. Чётко зафиксировала, что квартира — её личная собственность, куплена до брака, на её средства, с её выплатами. Никакой «общности имущества». Никакой «семьи» в праве собственности.

И вот когда она приехала домой, с папкой документов, на пороге её встретили… вся троица.

Елена Петровна с выражением «мы пришли мириться, но с кулаками».

Виталий — с бровями домиком.

Алексей — с растерянной честностью в глазах.

— Алина, мы подумали… — начал он.

— Да вы всё уже подумали. А теперь я. — Она открыла папку и вытащила бумагу. — Вот. Заверенная копия. Квартира — моя. Только моя. Юридически. И морально, кстати, тоже.

Елена Петровна попыталась вставить:

— Это ты зря. Мы просто хотели…

— Вы хотели — это не значит, что вы получите, — перебила Алина. — И теперь условия такие: Виталий собирает вещи. Сегодня. До вечера. Алексей — решает, он с мамой и братом или со мной. Время подумать — до утра. Потом — поздно будет.

— Это шантаж? — сверкнула глазами свекровь.

— Нет. Это взрослое решение взрослого человека, который устал от цирка. Билетов больше не будет.

— Ты что, серьёзно? — ошарашенно спросил Алексей. — Просто выгнать моего брата?

Алина глубоко вздохнула.

— Я не выгоняю твоего брата. Я выгоняю из своей жизни свою глупость. Глупость, которая поверила, что семья — это когда все тебя любят просто так. А не только пока ты оплачиваешь коммуналку.

К вечеру Виталий собрал вещи. Правда, с сарказмом.

— Не переживай, Алин. Тебя всё равно никто не вспомнит через полгода. Зато как ты себя сейчас ведёшь — это прям в учебник. «Как остаться одной и не заметить».

— Главное — не с тобой, — улыбнулась она. — А там уж посмотрим.

Алексей остался. Но сидел весь вечер в тишине. Его внутренний процессинг явно завис на стадии «перепрошивка ценностей».

Алина молча смотрела в окно.

Утро было каким-то слишком светлым. Алина проснулась от того, что в квартире подозрительно тихо. Ни звука. Даже холодильник перестал гудеть, как будто испугался последствий.

Алексей сидел на краю дивана в зале. В одних джинсах, с кофрой в руке и лицом, на котором даже щетина торчала как-то обречённо.

— Я ухожу, — произнёс он так, будто объявил о конце эпохи.

Алина молча наливала себе кофе. Без молока, без сахара — как жизнь последние три года.

— Только не говори, что ты всё обдумал, — сказала она, не оборачиваясь.

— А что ты хочешь услышать?

Продолжение статьи

Мини ЗэРидСтори