Ирина стиснула зубы. Потом — как будто прорвало:
— А вы вообще видели, как я живу? Или только как я «должна»?
Позже пришло голосовое сообщение от Лены. Длинное. В заголовке — одно слово: «Прости».Ирина смотрела на экран. Потом нажала «удалить». Даже не включив.
В супермаркете она купила по одной вещи: бокал, тарелку, ложку. Кассирша пробила и спросила:
— Да, — ответила Ирина. — В этом и смысл.
Дома, в тишине, она снова подошла к зеркалу. Провела ладонью по стеклу. Теперь оно было чистым.
Ирина не заметила, как закончилась неделя. Дни шли, как вода из плохо закрытого крана — не каплями, а бесформенным течением. Она ходила на работу, возвращалась, ставила тарелку на стол, бокал рядом. Молча. Без телевизора. Без музыки. Только холодильник гудел — напоминание, что что-то всё ещё работает.
Сообщений стало меньше. Мать перестала звонить каждый вечер, только коротко: «Ты ела?» или «Всё нормально?». Лена не писала совсем. Саша отправил два сообщения — оба удалила, не читая. Только имён было достаточно, чтобы в горле пересыхало.
Однажды вечером, выходя из магазина с пакетом и кивнув охраннику, Ирина наткнулась на кого-то плечом. Легонько — но вздрогнула. Мужчина улыбнулся:
— Извини, не заметил. Ира?.. Это точно ты?
Она подняла взгляд. Сергей. Учились вместе, виделись потом пару раз — на каких-то курсах, случайно в поликлинике. Он был один из тех, кого не ждёшь — не потому что забыл, а потому что считал невозможным встретить.
— Ты здесь живёшь? — Спросила она, скорее чтобы заполнить паузу.
— Переехал пару лет назад. С дочкой. Нам тут тише. — Он оглянулся, как будто проверял, рядом ли она. — Мы гуляем рядом. Если не спешишь…
Рядом стояла девочка лет десяти. Хрупкая, с выцветшей курткой и капюшоном, почти закрывающим лицо. Она не смотрела на Ирину. Не смотрела вообще. Просто стояла, раскачиваясь вперёд-назад.
— Это Лиза. Она… особенная, — тихо сказал Сергей. — Аутизм. Мы справляемся.
Он говорил это не из жалости и не из гордости — просто как есть. Как говорят «зима будет холодной» или «у нас сломался чайник».
— Я… могу помочь, если нужно, — сказала Ирина. Она сама удивилась этим словам — не из вежливости, а потому что в его голосе не было давления. Просто тишина и простота. Что-то в ней отозвалось.
— Правда? — Он сразу оживился. — Учебная программа буксует, а я гуманитарий до мозга костей.
— Можешь принести учебники, тетради — я посмотрю, чем могу помочь, — сказала она после короткой паузы.
Он пришёл в субботу. Без звонка, просто постучал. В руках — книга, тетрадь и записка. На ней было: «Я не знаю, как тебе помочь, но я рядом. Если вдруг захочешь это знать.»
Она не стала читать вслух. Взяла, кивнула, впустила.
