Вечером, придя домой, Маша застала Андрея уже на кухне. Он сидел за столом, положив руки на голову. От него несло перегаром.
— Пришла, — пробормотал он, не поднимая головы.
— Что-то случилось? — Маша старалась говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось.
— Да ничего. Просто голова болит. Мужики заходили, посидели немного.
— Немного? А что мы сегодня есть будем? Холодильник пустой.
Андрей поднял голову. Глаза его были мутные, взгляд отсутствующий.
— Ну… что-нибудь придумаешь. Ты же у меня умница.
Эта фраза всегда выводила Машу из себя. «Умница». Это означало — выкручивайся сама.
— А деньги? — спросила она. — Где деньги на еду? У тебя сегодня зарплата была.
— Да я… я там немного в долг дал. Мужики сказали, вернут.
Маша понимала, что «в долг дал» означало «потратил». На гулянку, конечно. Она ничего не сказала. Просто пошла готовить из тех немногих продуктов, что купила утром.
Так проходил день за днём. Неделя за неделей. Маша крутилась как белка в колесе. Работа, дом, дети, экономия на всём, на чём можно. И Андрей. Вечно ждущий повода для праздника. Его друзья то и дело появлялись на пороге, словно по невидимому сигналу. Андрей тут же доставал заначку, если она была, или просил у Маши «до зарплаты», обещая вернуть. Конечно, ничего он не возвращал. Деньги улетали на выпивку и закуски. Маша видела, как он с гордостью ставил на стол бутылки, как разливал по рюмкам, как угощал. А потом, когда гости расходились, он падал на диван и засыпал, а она оставалась одна среди грязной посуды и ощущения безысходности.
Сыновья всё понимали. Они видели, как мама экономит, как отказывает себе во всём, как тяжело вздыхает, глядя на пустой холодильник. Они перестали просить новые игрушки, смирились с тем, что ходят в старых вещах. И это Машу разрывало. Она чувствовала себя плохой матерью, неспособной дать детям всё, что им нужно. Но что она могла сделать?
Однажды, ближе к концу месяца, Маша обнаружила, что у неё осталось всего сто рублей. А до зарплаты ещё целых пять дней. Она сжала кулаки. Хватит. Так больше продолжаться не может. Она решила поговорить с Андреем серьёзно.
Вечером, когда сыновья легли спать, Маша села напротив Андрея на кухне. Он смотрел телевизор, равнодушно переключая каналы.
— Андрей, — начала она, — нам нужно поговорить. Серьёзно.
— О чём? О том, что я опять плохой муж?
— О том, что мы так больше не можем жить. У нас денег нет. Совсем. Ты опять всё потратил. На свои гулянки.
— Да что ты привязалась? Ну, посидели с мужиками. Это что, преступление? Я же работаю, зарабатываю.
— Зарабатываешь? И куда эти деньги деваются? Ты хоть раз купил детям что-то, кроме конфет? Хоть раз задумался, что у нас в холодильнике пусто? Я устала, Андрей. Устала тянуть всё на себе. Устала экономить на еде, на одежде, на всём. А ты живешь от праздника к празднику. Устроил тут кабак на мои деньги!
Андрей встал. Лицо его потемнело.
— Да ты что такое говоришь? На твои деньги? Да я тебя кормлю!
— Кормишь? — Маша вскочила. — Кормишь? Да я больше тебя зарабатываю, если на то пошло! И на еду, и на квартиру, и на детей! А твои деньги улетают в трубу! На водку и закуску! Я тебя кормлю! Я детей кормлю! А ты только и делаешь, что пьёшь со своими дружками!
