В кухне воцарилась гробовая тишина. Мужики переглядывались. Их веселье оборвалось на полуслове. Андрей стоял посреди кухни, словно потерянный. Его глаза бегали от пустых рюмок к закрытой двери спальни. Праздник был испорчен. И он понимал, что это не просто испорченный вечер. Это было начало чего-то нового. Или конец чего-то старого.
Гости, чувствуя себя неловко, начали собираться.
— Ну, мы, наверное, пойдём, Андрей, — сказал один из них. — Мы завтра зайдём, если что.
Андрей ничего не ответил. Он просто кивнул. Мужики быстро ретировались, оставляя его одного среди недоеденной еды и опустевших бутылок.
Маша сидела в спальне, прислушиваясь к звукам. Сначала она слышала приглушенный шепот, потом шаги, потом хлопок входной двери. Наконец, наступила полная тишина. Она понимала, что Андрей один. И что ему сейчас, возможно, так же плохо, как ей было все эти годы.
Через какое-то время Маша услышала, как Андрей пошел на кухню. Послышался звон посуды. Он мыл. Да, он мыл посуду. Впервые за много лет. Маша улыбнулась сквозь слёзы. Неужели?
Следующий день был необычным. Андрей проснулся раньше Маши. Она почувствовала, как он осторожно встал с кровати и пошел на кухню. Через полчаса её разбудил запах кофе. А когда она вышла, Андрей сидел за столом. На столе стояла тарелка с бутербродами.
— Я… я приготовил завтрак, — тихо сказал он.
Завтракали они в тишине. После завтрака Андрей сказал:
— Маша, я… я всё понял. Ты права. Я был неправ.
Маша не сразу ему поверила. Сколько раз он уже обещал? Но в этот раз что-то было по-другому. В его голосе не было привычного равнодушия, лишь усталость и какая-то новая, непривычная нотка.
— Я постараюсь, Маша. Правда. Я найду постоянную работу. И я больше не буду… так.
Маша смотрела на него. В его глазах не было обычного вызова, лишь какая-то робкая надежда.
— Я прошу, чтобы ты мне помогла, Маша. Если ты, конечно, хочешь.
Маша задумалась. Стоит ли давать ему ещё один шанс? Сколько их уже было? Но что-то внутри неё подсказывало, что этот раз может быть другим. Может быть, он действительно понял. Может быть, этот унизительный вечер при гостях подействовал.
— Хорошо, Андрей, — сказала она наконец. — Я помогу. Но ты должен постараться. По-настоящему. Иначе…
Она не договорила. Но Андрей понял. И в его глазах появилось что-то, что Маша давно не видела — решимость.
Следующие несколько месяцев были нелегкими. Андрей действительно старался. Он нашёл постоянную работу, перестал устраивать застолья, стал приносить деньги в дом. Конечно, иногда его «старые привычки» давали о себе знать. Но Маша была рядом, чтобы напомнить ему о том вечере. Она чувствовала, что они медленно, но верно налаживают свою жизнь. В холодильнике теперь всегда была еда. Дети стали чаще улыбаться. А Маша… Маша начала понемногу покупать себе то, в чем так долго отказывала. Новые туфли. Красивый шарф. И, конечно, ту самую кастрюлю, на которую когда-то откладывала деньги.
Иногда, по вечерам, Андрей спрашивал:
— Маш, а помнишь, как ты тогда…
— Помню, — отвечала она, улыбаясь. — И ты не забывай.
И он не забывал. Тот вечер стал для них обоих поворотным моментом. Для Маши — моментом обретения силы. Для Андрея — моментом прозрения. И, возможно, это был не идеальный финал, но для обычной семьи это оказался самый настоящий хэппи-энд. Они учились жить по-новому. Вместе.
