— Это ты во всём виноват! — Маргарита Васильевна впилась взглядом в сына. — Сидишь и молчишь, пока твоя женушка две квартиры оттяпала, а родная сестра по съемным углам мыкается!
— По съёмным углам? — Родион отложил вилку, которой уже пять минут гонял остывшую котлету. — Мам, ты сейчас про ту самую сестру, которая профукала собственную квартиру, гоняясь за очередным «солидным бизнесменом»?
— Не смей! — Виолетта эффектно прошелестела на кухню в шёлковом халате, будто специально ждала своего выхода за кулисами. — Я, между прочим, строю серьёзные отношения. И мне нужно достойное жильё для приёма… достойных людей.
— Вот именно! — подхватила Маргарита Васильевна. — А что твоя Алиса? Прикрылась больной матерью и оформила на себя московскую квартиру!
Это была последняя спокойная встреча в доме Маргариты Васильевны, которая превратился в судилище. И кто бы мог подумать, что главным обвиняемым окажется не Виолетта с её талантом терять мужей с квартирами, а Алиса – которая всего лишь помогла матери перебраться поближе к себе и внукам.
Дальше история закрутилась с такой скоростью, что мало не показалось никому.
Всё началось двадцать четыре года назад, когда Алиса, тогда ещё студентка педагогического, встретила на университетской вечеринке Родиона. Он учился на архитектурном и подрабатывал в строительной фирме. Высокий, с растрёпанными тёмными волосами и удивительно добрыми глазами, он сразу приглянулся девушке.
— Ты похожа на свою тёзку из сказки, — сказал он тогда, протягивая ей стакан глинтвейна на традиционной зимней вечеринке факультета.
— Дай угадаю — такая же чудная? — усмехнулась Алиса.
— Нет, — улыбнулся он. — Просто особенная. И это здорово.
Они поженились на последнем курсе. Жили как все молодые — снимали квартиру, копили на свою, радовались каждой мелочи. Когда родился Мирон, пришлось туго — Алиса сидела в декрете, а Родион разрывался между основной работой и подработками. Но они справлялись.
Через три года появилась Василиса. К тому времени они уже твёрдо стояли на ногах — Родион получил повышение, Алиса вернулась в школу. А главное — им улыбнулась удача с квартирой. Цены тогда ещё не взлетели до небес, и они смогли взять ипотеку на двушку в спальном районе.
Годы пролетели незаметно. Мирон, их вдумчивый и серьёзный сын, уже поступил в университет в другом городе, а Василиса заканчивала выпускной класс, готовясь к ЕГЭ. Казалось, жизнь вошла в спокойное русло, пока не позвонила мама.
Алиса сразу поняла — что-то случилось: Ангелина Петровна никогда не звонила в будний день посреди уроков.
— Бабушка упала, — голос матери звучал глухо. — Сломала бедро. Врачи говорят…
— Я возьму отгул, приеду, — тут же отреагировала Алиса.
— Не надо, милая. Я справлюсь. Просто… просто знай.
Зинаида Андреевна всегда была гордой и самостоятельной. До последнего сама ходила в магазин, готовила, содержала квартиру в идеальном порядке. Сколько раз дочь звала её переехать, но та лишь отмахивалась:
— В своей квартире помру. Честным трудом заработанной. Нечего мне на старости лет по чужим углам мыкаться.
Ангелина Петровна почти поселилась у матери, ухаживая за ней после падения. Но Зинаида Андреевна таяла на глазах, и через месяц её не стало — тихо ушла во сне, словно задремала в своей любимой кровати.
После похорон Ангелина Петровна словно постарела на десять лет. Она механически перебирала мамины вещи, раскладывала по стопкам документы и всё чаще замирала, глядя в окно на знакомый с детства двор. Алиса приезжала каждые выходные, помогала разбирать вещи и однажды застала мать за странным занятием — та методично обводила красным маркером объявления о продаже квартир в газете.
— Мам, ты что задумала? — Алиса присела рядом, разглядывая пометки.
— Знаешь, — Ангелина Петровна отложила маркер, — я тут подумала… У меня теперь две квартиры. Своя и мамина. А что толку? Сижу тут одна, как сыч в дупле. Внуков раз в год вижу, да и то мельком.
