— А если не подпишут? — спросила Дарья.
— Отправьте заказным письмом с уведомлением. Или при свидетелях вручите, — ответил участковый. — С документами на квартиру проблем нет?
— Никаких. Все на меня оформлены.
— Тогда суд будет на вашей стороне.
Утром Дарья села за стол напротив Игоря, который притащился зачем-то в кухню в такую для него рань — как вовремя! Алёна ещё спала.
— Игорь, давай честно. Ты собираешься работать?
— Ты собираешься платить?
— А ты не мелочись, Дашка. Ты же видишь, какая сейчас ситуация. Найду работу — может, и буду платить. Хотя… зачем вообще платить родной сестре? Это как-то странно, не находишь? Родителям ведь мы не платили за то, что жили у них.
Дарья смотрела на него. Это был не её брат. Это был чужой человек, который просто использовал родственные связи как повод сесть ей на шею.
— Мне надоело, что вы живёте за мой счёт и считаете это нормальным.
Она вытащила из сумки бумаги. Положила перед братом:
— Официальное требование съехать в течение тридцати дней. Я всё изучила, сама посоветовалась с участковым. У тебя ровно месяц. Потом — суд.
— Ты не посмеешь. Я не позволю.
— Уже позволил. Когда начал меня презирать и унижать в собственном МОЕМ доме.
После этого разговора жизнь в квартире превратилась в холодную войну. Дарья уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Старалась не пересекаться с братом и его женой. Обедала в столовой возле работы, завтракала в кафе. Даже в выходные придумывала себе дела вне дома.
Игорь с Алёной делали вид, что ничего не происходит. Они демонстративно устраивали вечеринки, громко включали музыку, оставляли грязную посуду в раковине. Дарья обнаружила, что Алёна даже взяла её одежду. На замечание та ответила: «Ой, да нужны мне твои тряпки. И так и не призналась».
Но хуже всего стали вечера — Игорь пару раз возвращался шатающимся и агрессивным. Злость, обида, отчаяние. Однажды в коридоре он схватил ее за руку так сильно, что остались синяки:
— Ты серьезно думаешь, что выкинешь нас на улицу?
Этим же вечером она позвонила Артему.
— Прости, что беспокою, но мне нужна помощь.
Она коротко объяснила ситуацию. Артем выслушал и без лишних вопросов ответил:
— Приходи. У меня есть диван в гостиной.
Днем — работа, вечером — к нему. Они почти не говорили о ее ситуации, больше о книгах, фильмах, о его работе в ветклинике. Иногда молчали вместе — и в этом молчании не было неловкости. Дарья удивлялась, как легко ей снова стало дышать в его присутствии.
На двадцать восьмой день она спросила:
— Да пошла ты! — взорвалась Алёна. — Мы никуда не съедем!
Игорь молчал и упорно делал вид, что это игра.
На тридцать первый день Дарья подала заявление в суд. Игорь получил повестку, но на заседание не явился. Алёна тоже проигнорировала суд, заявив, что «это всё блеф».
Судебное заседание длилось меньше часа. Судья изучила документы, подтвердила права Дарьи на квартиру и вынесла решение о выселении. Через две недели пристав вручил Игорю постановление о принудительном выселении.
Дарья не стала ждать приставов. Она вызвала участкового, который был в курсе ситуации.
— У меня на руках решение суда. Они должны съехать, но отказываются, — объяснила она.
Участковый просмотрел документы и поднялся в квартиру вместе с Дарьей. Разговор с Игорем и Алёной был коротким.
— Либо вы добровольно покидаете помещение в течение 24 часов, либо завтра придут судебные приставы и вам придётся съехать под конвоем, — сказал участковый. — Решение суда не обсуждается.
Выселение произошло на следующий день. Алёна кричала, проклинала, обещала вернуться и отомстить. Игорь молчал, только бросал на сестру тяжёлые взгляды. Вечером того же дня он написал сообщение: «Надеюсь, ты счастлива. Потому что одна ты точно и сдохнешь».
Дарья не ответила. Она стояла посреди опустевшей квартиры и чувствовала себя странно. Не то чтобы счастливой. Но спокойной.
Вечером раздался звонок.
— Это Артем. Все в порядке?
— Хорошо. Я… могу зайти? Принесу пиццу.
Дарья улыбнулась. В пустой квартире ее голос звучал звонче, свободнее.
Они сидели на кухне, пили чай, ели пиццу. На этот раз никто не мог их прервать, никто не мог высмеять их разговор.
— Знаешь, — сказал Артем, — там у нас на работе есть собака. Алабай, огромный как медведь. Его бросили хозяева, а новых не нашлось.
— Я подумал, может, ты захочешь взять. Одной в большой квартире… А с ним и охрана, и компания.
Она знала, что согласится. Как знала и то, что вскоре пригласит Артема на настоящее свидание. Жизнь, которая долгое время казалась застывшей в вечном служении другим, вдруг обрела новый смысл и возможности.
