– Может, просто дать ей время? – Даша вздохнула, тяжело опускаясь на диван. – Видеться реже, только по важным случаям. Может, когда она поймёт, что я никуда не денусь, то смирится и примет меня.
– А сегодня? – спросил Андрей, не скрывая тревоги в голосе. – Что будем делать сегодня?
Даша молчала, глядя на дорогу за окном. По её щеке скатилась одинокая слеза, отражая всю ту боль, которую она пыталась скрыть.
– Я не могу туда пойти, – наконец произнесла она, голос её дрожал от подавленных эмоций. – Прости, но я просто не смогу сидеть за столом и улыбаться, зная, что она думает обо мне. Ты иди, поздравь маму. А я поеду домой.
– Нет, – Андрей покачал головой, решительно сжимая её руку. – Если ты не идёшь, то и я не пойду.
– Но Андрей, это же восьмое марта, она ждёт тебя! – Даша взглянула на него, в её глазах смешались надежда и страх.
– Ты тоже женщина, и тоже заслуживаешь поздравлений в этот день, – Андрей обнял её крепко, чувствуя, как важно сейчас быть рядом. – Я не оставлю тебя одну.,– Но Андрей, это же восьмое марта, она ждёт тебя! – настаивала Даша, глядя на него с тревогой. В воздухе витала лёгкая неловкость, словно каждый миг мог превратиться в спор.
– Ты тоже женщина, и тоже заслуживаешь поздравлений в этот день, – нежно сказал Андрей, обнимая её крепко, словно хотел передать через объятия всю свою поддержку. – Я не оставлю тебя одну.
Даша прижалась к нему, ощущая тёплую волну благодарности, которая смешивалась с лёгким уколом вины. В глубине души она не хотела становиться преградой между ним и его матерью, но сейчас важнее было сохранить их с ним связь.
– Что ты скажешь ей? – тихо спросила она, не отводя взгляда. – Что я всё слышала?
– Нет, – Андрей покачал головой с решимостью. – Я скажу, что у тебя поднялась температура, и мы не сможем прийти. Позвоню и поздравлю её по телефону, обещаю, что заедем на неделе. Сегодня мы поедем домой, закажем что-нибудь вкусное и устроим свой праздник.
Даша взглянула ему в глаза, пытаясь прочесть его искренность.
– Уверен? – её голос дрогнул.
– Абсолютно, – сказал он, нежно поцеловав её в лоб. – Ты важнее всего для меня. И я не позволю никому, даже собственной матери, обижать тебя.
Он достал телефон и быстро набрал номер. Его голос был спокойным, но твёрдым:
– Мам, привет. Мы сегодня не сможем приехать… Да, у Даши высокая температура, похоже на грипп… Нет, не стоит, я сам о ней позабочусь… Конечно, мы заедем на неделе… С праздником тебя, мам.
Он убрал телефон в карман и улыбнулся Даше, словно пытаясь передать через улыбку всю свою поддержку и любовь:
Даша кивнула, вставая с дивана. Внутри неё бушевал целый вихрь чувств: горечь от случившегося переплеталась с облегчением. Какими бы ни были их отношения со свекровью в будущем, сейчас она знала одно — Андрей на её стороне. А остальное… остальное со временем обязательно наладится.
В другой комнате Елена Викторовна положила телефон и повернулась к подруге, её лицо было слегка омрачено, но в голосе звучало что-то новое, почти признание:
– Они не придут. У Дашеньки температура.
– Жаль, – тихо сказала Света, заметив, как расстроена подруга. – А ты так готовилась.
– Ничего, – вздохнула Елена Викторовна, устало опускаясь на кресло. – Зато Андрюша теперь будет ухаживать за ней. Знаешь, Света, я думаю, что была не права насчёт неё.
– Неужели? – удивлённо спросила подруга. – После всего, что ты говорила?
– Да, – задумчиво произнесла свекровь, глядя в окно, где лёгкий мартовский ветер колыхал ветви деревьев. – Когда Павел бросил меня ради той молоденькой секретарши, Андрюша был совсем маленьким. Мне казалось, что никто и никогда не сможет любить его так, как я. И вот он вырос, и теперь есть другая женщина, которая занимает главное место в его сердце. Наверное, я просто ревную.
Света мягко положила руку на её, пытаясь поддержать:
– Лена, это же естественно.
– Может, и естественно, но не правильно, – тихо ответила Елена Викторовна, покачивая головой. – Я видела, как он смотрит на неё. Так же, как когда-то Павел смотрел на меня. И если он счастлив с ней… разве не это главное?
– Так ты теперь одобряешь их брак? – спросила Света с легкой долей недоверия, приподняв бровь.
– Не знаю, – честно призналась свекровь. – Но я постараюсь. Ради Андрюши. В конце концов, она не отнимает его у меня. Я сама его отталкиваю своим поведением.
Она встала, медленно подошла к столу, где лежал небольшой подарок, аккуратно завернутый в праздничную бумагу с нежным узором.
– Знаешь, что здесь? – спросила она, подняв свёрток на свет. – Серебряные серьги. Я хотела подарить их Даше сегодня. Это бабушкины серьги, которые передаются в нашей семье от матери к дочери. У меня нет дочери, и я подумала… может, пришло время принять Дашу как часть нашей семьи.
– Это очень благородный жест, – улыбнулась Света, её глаза засияли теплом.
– Да, – кивнула Елена Викторовна, осторожно положив подарок обратно на стол. – Жаль, что не получилось сегодня. Но ничего, подарю в следующий раз. И, может быть, постараюсь быть немного мягче с ней.
Она взглянула на накрытый стол, где лежали бокалы и бутылка вина, и вздохнула с легкой грустью:
– Ладно, раз уж всё готово, давай хотя бы мы отпразднуем этот женский день вдвоём. Открывай вино.
Света кивнула, потянулась за штопором, а Елена Викторовна ещё раз взглянула на подарок в предвкушении, что, возможно, ещё не всё потеряно. В глубине души она чувствовала, что это только начало их долгой совместной истории. И, может быть, именно сейчас пришло время научиться отпускать сына, принимать его выбор и понимать, что настоящая материнская любовь – это не обладание, а умение любить без условий.
