― Понятно, ― спустя несколько секунд Артур вздохнул, словно обдумывая услышанное, и достал из бумажника какую-то карточку. ― Вот моя визитка. Если вы или ваша дочь что-нибудь узнаете о Лере, наберите, пожалуйста. Мне очень нужно ее отыскать.
― Зашибись, мам! ― вскрикнула Надя, как только Артур исчез за дверью, её голос дрожал от раздражения и страха. ― На море, значит?! То есть мне теперь тоже на улицу не высовываться, раз я на море?!
― Говорила же, что и сюда придет, ― испуганно прошептала Лера, ощущая, как по коже бегут мурашки от запаха одеколона, который теперь казался ей одновременно знакомым и угрожающим.
Она вспомнила, сколько раз вдыхала этот головокружительный аромат, который пропитывал её постельное белье, одежду, волосы — словно след от кого-то, кто оставил глубокий след в её жизни.
На подкошенных ногах Лера подошла к окну и, не отводя взгляда, проводила мокрым взглядом мужчину, который садился в машину. В его объятиях ещё несколько дней назад она чувствовала себя живой, но теперь всё казалось таким далёким и хрупким.
― Что же ты задумал, Артур? ― сухими губами тихо прошептала она, не в силах оторвать глаз от его широкой спины, обтянутой темно-синей рубашкой.
Он остановился у машины и, словно услышав её вопрос, обернулся в сторону окна Надиной комнаты. Лера тут же перестала дышать. Штора была плотной, и он точно не мог её видеть, но у неё появилось явное ощущение, будто Артур смотрел прямо ей в глаза.
Пристально, не моргая.
Затем он прищурился, провел рукой по гладковыбритой щеке и сел в свой «Крайслер», оставив после себя ощущение неизбежности и тревоги.,Затем он прищурился, провел рукой по гладковыбритой щеке, словно пытаясь собрать мысли, и, не торопясь, сел в свой «Крайслер». Машина заурчала, и свет фар медленно растворился в вечернем сумраке.
― Надо было меня позвать! ― возмущалась Надя, сжимая руки в кулаки от раздражения. ― Зачем ты ему наврала, что я в отпуске?! Я бы сама с ним поговорила, сказала бы, что Лерку не видела и не слышала после закрытия парикмахерской и всё! А теперь стоит мне только выйти на улицу, и он сразу поймет, что здесь что-то нечисто! Это же глупо!
― Да я что-то ляпнула не подумав, ― виновато ответила тетя Таня, опустив глаза. Она словно искала оправдание в собственных словах. ― Я смотрю на него, а перед глазами все плывет от страха. Двухметровый шкафина, еще и голос такой… ― она пощелкала пальцами, словно пытаясь подобрать точное определение, ― не грубый, а как это…
― Повелительный у него голос, ― подсказала Лера, отойдя от окна и пытаясь успокоиться. Ее голос прозвучал ровно, но в нем чувствовалась легкая дрожь. ― И взгляд у него проницательный. Смотришь в его темные глаза и сама того не желая выкладываешь ему всю свою жизнь. А потом об этом очень сильно жалеешь… ― она отрешенно посмотрела сквозь Надю, словно погрузившись в воспоминания, и тихо произнесла эти слова, словно предупреждая. В этот момент в комнате раздался громкий хлопок в ладоши, заставивший всех вздрогнуть.
― Так, Лерка! ― воскликнула Надя, словно выдергивая подругу из задумчивости. ― Кажется, я придумала, как спасти ситуацию!
Прошел год и два месяца. На станциях было свежо и прохладно, воздух резал легкие своей прохладой, но внутри вагона поезда Мурманск-Москва, забитого под завязку, ощущалась нехватка кислорода. Люди теснились, стараясь найти хоть немного пространства.
― Сколько ей? ― с интересом спросила пожилая женщина, которая села в поезд на предыдущей станции, внимательно глядя на Леру и ребенка.
― Полгода, ― шепнула Лера, улыбаясь и нежно поглаживая спящую дочь, словно боясь разбудить.
― Какая лапушка, ― тихо произнесла женщина, аккуратно задвинув сумки под сиденье и устроившись напротив. ― Моей внучке Варе тоже полгодика. А вашу как звать?
― Анечка, ― прошептала Лера, словно гордясь именем, ― назвала в честь своей мамы.
― Вы из самого Мурманска едете? ― поинтересовалась женщина, явно желая завязать разговор.
― Нет, из области, ― ответила Лера, прижав к себе дочь, и с грустью посмотрела в окно на мелькающие деревья, которые словно уносили ее мысли далеко от этого тесного вагона.
«Если бы моя воля, я осталась бы там навсегда…» ― вздохнула она про себя, ощущая в душе легкую тоску и одновременно надежду.
Прошлым летом Надя предложила ей пожить некоторое время у своей тети.
― У нее дом прямо на берегу озера, из окна вид на горы, свежий воздух, летом не жарко, ― рассказывала подруга с воодушевлением, словно описывая райское место, ― идеальное место для беременной! А самое главное — Астахов точно не найдет тебя за полторы тысячи километров. Спокойно дойдешь беременность, родишь. А когда здесь все утрясётся, вернешься. Если захочешь, конечно, ― она улыбнулась и слегка посмеялась тогда, пытаясь развеять тревоги Леры.
После того как Надина тетя с радостью согласилась принять беременную гостью, Лера с маленькой Жусей отправились в путь. Дорога была долгой, но надежда на спокойствие и безопасность гнала их вперед.
Галина Антоновна отнеслась к Лере как к собственной дочери. Она выделила ей отдельную комнату с потрясающим видом на озеро — вода блестела на солнце, а за ней возвышались величественные горы, создавая ощущение уединения и покоя. Каждый вечер женщина выгуливала Леру по живописным местам, показывая ей тайные тропинки и укромные уголки. А за столом кормила ее за двоих, с заботой и теплотой, которые Лера ощущала каждой клеточкой.
Лера никогда не была нахлебницей, не привыкла пользоваться чужой добротой и чужими деньгами, поэтому вскоре попросила женщину помочь ей найти работу парикмахером. Она хотела стать самостоятельной, не стать обузой для тех, кто ей помог.
