Но ничего, я ведь ещё совсем молода. Это же слова Леши, которые он повторял, убеждая меня, что рано заводить детей. Полтора месяца назад у нас была осечка. Вернее, у него. Потому что за зачатие, как известно, отвечает мужчина — это не я придумала, а сама природа. Но таблетку принимать пришлось мне, а не ему.
Интересно, а блондинке он говорил то же самое? Что рано, что он не готов стать отцом, что она слишком молода, чтобы жертвовать собой ради материнства? Эти мысли гложут меня, заставляя сердце сжиматься ещё сильнее.
Те дети — это те же осечки, только случившиеся раньше и не предотвращённые таблеткой? Или всё-таки нет? А ведь мальчик Власов уже успел сделать во время нашего романа. Пора бы ему научиться не осекаться.
– Негодяй, какой же он негодяй, – тихо шепчу я куда-то в пустоту, словно выпуская наружу всю боль и обиду.
Нужно собраться с мыслями и вызвать такси. Пальцы дрожат, перед глазами пляшут мушки от нервного напряжения, и я понимаю, что сейчас самое время взять себя в руки и сделать хоть что-то, чтобы выбраться из этого состояния.,Надо срочно собраться с мыслями и вызвать такси. Пальцы дрожат, словно не слушаются меня, а перед глазами пляшут мушки — я чувствую, как нервное напряжение буквально разрывает изнутри. Вот так, решила прогуляться, чтобы развеяться и привести мысли в порядок, а в итоге — только хуже стало.
Нет, я искренне рада, что узнала правду об Алексее, а не встретила его завтра на нашу годовщину, подспудно надеясь на предложение руки и сердца. Но сейчас, прямо в эту минуту, мне стало настолько нехорошо, что кажется, будто мир вокруг меня вдруг потемнел и сжалился надо мной.
– Настя, я нашел тебя, – раздается внезапно сбоку голос, который еще полчаса назад казался таким родным и близким. И вот эти же руки, некогда нежные, теперь обвивают меня, прижимая к себе с настойчивостью, от которой становится не по себе. – Ну полно, все будет хорошо.
В горле поднимается волна тошноты, словно меня сейчас вывернет наизнанку. Одно дело — разговаривать с этим человеком по телефону, сдерживая себя и глотая обиду, и совсем другое — оказаться в его лживых объятиях, где каждое прикосновение будто ножом режет по живому.
– Убери руки! – вырываюсь с яростью, которая сама меня удивляет. – Пришел меня задобрить и убедиться, что я точно не побегу к вам во двор?!
Глаза Власова бегают по сторонам, не в силах остановиться ни на чем одном. Наблюдать за этим зрелищем становится почти невыносимо — словно я смотрю на собственную слабость и растерянность.
Я мечтаю оказаться где-то далеко-далеко, подальше от всего этого безумия, или хотя бы вернуться в свою съемную квартиру, где царит хоть какая-то безопасность. Жаль, что в реальной жизни люди не умеют телепортироваться. Если бы это было возможно, жизнь стала бы намного проще, и я бы избежала всех этих проблем, в том числе связанных с выхлопными газами и шумом большого города.
Но, конечно, такое умение было бы слишком неудобным для многих. В голове у меня сейчас такая каша мыслей, что кажется, будто мозг пытается купировать эмоции, цепляясь за фантастические рассуждения, чтобы хоть как-то удержать себя в равновесии.
– Может быть, я отвезу тебя домой? Ты бледная, – вместо ответа на мой вопрос говорит Власов, словно пытаясь проявить заботу.
– Иди ты, – коротко выплевываю в ответ и демонстрирую ему неприличный жест средним пальцем, чтобы ясно дать понять, что никакой помощи от него я не хочу.
Затем с трудом поднимаюсь на ноги с твердым намерением уйти, но мой организм дает окончательный сбой — уже в следующую секунду я оседаю обратно на лавочку, чувствуя, как силы окончательно покидают меня.
