Я любила свою работу. Не то чтобы я была карьеристкой, но возможность работать удаленно на должности менеджера по продажам в небольшой компании, торгующей керамикой, давала мне не только деньги, но и чувство, что я что-то значу. Плюс, я могла иногда приносить домой образцы глины и лепить с детьми вазы и миски. Это было наше с ними особое время — грязные руки, смех и куча испорченных заготовок, которые потом превращались в кривые, но такие любимые чашки.
Телефон завибрировал. Сообщение от классной руководительницы Маши, нашей старшей: “Анна, Маша опять забыла тетрадь по математике. Можете привезти?” Я вздохнула. Маша, моя десятилетняя умница, была рассеянной, как профессор из старого фильма. А младший, пятилетний Ваня, вообще жил в своем мире, где все проблемы решались с помощью конструктора и маминых объятий.
Я ответила учительнице, что заеду в обед, и вернулась к отчету. Но сосредоточиться не получалось. В голове крутился голос Тамары Ивановны: “Переезжайте к нам. Я за всем прослежу”. Переезд в деревню? Разве это возможно? Я любила наш городок — не слишком большой, но с уютными парками, хорошей школой и моей мастерской, где я по выходным учила детей лепить из глины. А деревня… Там, конечно, красиво, но это означало бы отказаться от всего, что я строила годами.
В обед я сорвалась в школу, закинув в сумку Машину тетрадь. По дороге позвонила Сереже.
— Сереж, нам надо поговорить. Твоя мама… она ставит мне условия, а ты молчишь.
— Ань, ну что я могу? Она же хочет как лучше, — его голос звучал устало, как будто он уже смирился.
— Как лучше для кого? — я почти кричала, но вовремя сбавила тон, заметив, что прохожие оборачиваются. — Для нас? Для детей? Или для нее?
— Давай вечером обсудим, ладно? Я на стройке, тут шумно.
Он отключился, а я осталась стоять посреди улицы, сжимая телефон так, что пальцы побелели. Вечером. Конечно. Вечером он опять будет “уставшим”, а Тамара Ивановна начнет новую серию своего шоу “Как Аня все делает не так”.
К вечеру я была на грани. День прошел в беготне: школа, работа, магазин, детский сад. Ваня капризничал, потому что хотел “пиццу, как в рекламе”, а Маша объявила, что ненавидит математику и хочет стать художником. Я пыталась объяснить, что художники тоже должны уметь считать, но она только надула губы и ушла в свою комнату.
Дома меня ждал сюрприз. Тамара Ивановна решила “навести порядок” и переставила всю мою посуду в кухонных шкафах. Мои глиняные миски, которые я лепила с такой любовью, теперь стояли в самом дальнем углу, а на передний план она выставила старые эмалированные кастрюли, которые привезла с собой.
— Аня, так удобнее, — заявила она, когда я вошла на кухню. — Твои миски красивые, но непрактичные. А эти кастрюли — проверенные, я в них тридцать лет готовлю.
Я открыла рот, чтобы ответить, но тут вошел Сережа. Он бросил взгляд на меня, на мать, на кастрюли и сказал:
