— Хватит врать, — Катя отрезала. — Либо ты начинаешь платить, либо через неделю съезжаешь.
Наташа уставилась на неё, потом рассмеялась.
— Да ты не серьёзно, — она сказала. — Мама тебе такого не простит.
— Это моё решение, — Катя ответила твёрдо. — И мне плевать, что мама подумает.
Наташа ушла, бормоча проклятья. Катя села на диван, чувствуя, как дрожат руки. Она знала, что буря близко.
Развязка наступила через неделю. Ирина Петровна явилась к Кате без предупреждения, с Наташей на буксире. Они вошли, и мама сразу набросилась с упреками.
— Катя, ты что творишь? — она встала посреди гостиной, уперев руки в бока. — Наташа мне всё рассказала! Ты её выгоняешь, как собаку!
— Мама, я её не выгоняю, — Катя ответила, стоя прямо. — Я дала ей неделю, чтобы начать платить. Она этого не сделала.
— Платить? — Ирина Петровна повысила голос. — Да как тебе не стыдно, с родни деньги трясти! Наташа и так на мели, а ты её добиваешь!
— На мели? — Катя указала на Наташину сумку. — Она шмотки покупает, а я за неё плачу аренду! Это нормально?
— Это подарок! — Наташа вскочила, шагнув вперёд. — Ты просто жадная, Катя!
— Жадная? — Катя посмотрела на неё, голос дрожал от злости. — Я три месяца тебя содержала! Плачу за квартиру, за еду, за всё! А ты даже спасибо не сказала!
— Девочки, хватит! — Ирина Петровна подняла руки. — Катя, ты старшая, ты должна быть умнее. Наташа твоя сестра, ты не можешь её бросить!
— Я не бросаю, — Катя ответила, чувствуя, как слёзы подступают. — Но я не буду её тянуть. И тебя, мама, тоже. Если ты так за неё переживаешь, пусть она у тебя и живёт.
Ирина Петровна замерла, рот приоткрыт. Наташина ухмылка пропала.
— Что? — мама пробормотала. — Ты… ты меня тоже против неё настраиваешь?
— Нет, — Катя посмотрела ей в глаза. — Я просто устала быть виноватой. Ната, у тебя неделя, чтобы съехать. Здесь ты больше не останешься.
— Катя, ты… — Ирина Петровна задохнулась. — Ты нас всех предаёшь!
— Нет, — Катя ответила твёрдо. — Я просто выбираю себя.
Наташа схватила сумку и вылетела из квартиры, бормоча о «жадной сестре». Ирина Петровна задержалась, её лицо отражало смесь шока и злости.
— Ты ещё пожалеешь, — сказала она тихо и ушла.
Катя опустилась на диван, грудь сдавило. Она знала, что сожгла мосты, но впервые за несколько месяцев почувствовала облегчение.
Через неделю Наташа переехала к Ирине Петровне. Мама позвонила раз, чтобы отчитать Катю, но бросила трубку, когда та не уступила. Оля принесла вино, чтобы отпраздновать Катино «освобождение», и хотя Катя всё ещё чувствовала уколы вины, она знала, что поступила правильно. Она сменила замки, оплатила аренду и начала копить на поездку, о которой давно мечтала. Семья могла не простить её, но она наконец-то простила себя.
