— Мам, ты серьезно? — Дима покачал головой. — Почему ты нам не сказала?
— Да забыла, — она пожала плечами. — Думала, не важно. Валя не помешает, она тихая.
Я молчала, пытаясь не взорваться. Тихая? Не важно? Она подарила нам дачу, где живет ее подруга, и даже не предупредила!
— Тамара Михайловна, — начала я, стараясь говорить спокойно. — Мы хотим пользоваться дачей. Это наш дом. Как нам быть с вашей подругой?
— Ой, Лена, не драматизируй, — она махнула рукой. — Поговорите с Валей, она поймет. Может, снимет где-нибудь комнату.
— Снимет? — Дима нахмурился. — Мам, это твоя подруга, ты могла бы сама с ней поговорить.
— Ну, дача ваша, вы и разбирайтесь, — свекровь улыбнулась. — Вы же взрослые.
Я посмотрела на Диму. Он был зол, но молчал. Мы ушли, пообещав «разобраться». Но я знала, что это только начало.
На следующий день мы поехали на дачу. Валентина Петровна оказалась женщиной лет шестидесяти, худой, с усталым лицом. Она встретила нас у калитки, в старом платке и резиновых сапогах.
— Елена, Дмитрий? — она посмотрела на нас. — Тамара звонила, сказала, вы приедете. Заходите, я суп сварила.
— Спасибо, — буркнула я, проходя в дом. — Валентина Петровна, давайте сразу к делу. Вы живете здесь. Но дача теперь наша. Как будем решать?
Она вздохнула, села за стол.
— Понимаю, — сказала она. — Тамара мне все объяснила. Но мне некуда идти, честно. У меня пенсия маленькая, жилья нет. Я здесь уже пять лет живу, огород веду, дом чиню по мере сил.
— Пять лет? — Дима нахмурился. — И мама вас просто пустила сюда?
— Ага, — она кивнула. — Сказала, чтобы я не боялась, что дачу никто не заберет. А теперь вот вы…
Я молчала. Она выглядела искренней, и мне стало ее жалко. Но это была наша дача. Наш шанс на свой уголок. Как быть?
— Валентина Петровна, — начал Дима. — Мы не хотим вас выгонять. Но дача нам нужна. Может, вы комнату снимете? Мы поможем.
— Снять? — она покачала головой. — На что? Пенсия — десять тысяч. А Тамара обещала, что я тут останусь.
— Обещала? — я почувствовала, как внутри закипает. — Она нам ничего не сказала!
— Ну, это Тамара, — Валентина Петровна вздохнула. — Она всегда так. Обещает всем, а потом разбирайтесь.
Мы уехали, не решив ничего. Я была в ярости. Тамара Михайловна нас подставила. А Валентина Петровна… она была жертвой, как и мы.
Дома я не могла успокоиться. Тамара Михайловна обманула нас. Подарила дачу, зная, что там живет ее подруга. И что теперь? Выгонять пожилую женщину? Или забыть про дачу?
— Дим, мы должны с твоей мамой поговорить, — сказала я вечером. — Это ее вина. Пусть решает.
— Согласен, — он кивнул. — Но ты знаешь маму. Она будет выкручиваться.
— Пусть выкручивается, — я скрестила руки. — Но я не отступлю.
