— Если ты собираешься и дальше читать мне морали, — Лена прищурилась, — то после таких нравоучений ты точно от меня копейки не получишь.
Нина Петровна побледнела от обиды, но не проронила ни слова.
— Ну что, больше нечего сказать? — ехидно спросила Лена.
— Иди к себе, — глухо проговорила мать. — Давай закончим этот разговор.
Лена повернулась и прошествовала к себе в комнату. Когда за ней закрылась дверь, Нина Петровна посмотрела на мужа, который слушал всё это, стоя в дверях, и лишь беспомощно развела руками. Пётр Владимирович подошёл к жене, положил руку ей на плечо.
— Мы сами, Нина, справимся. Как-нибудь.
Но Нина Петровна молчала. Она не думала о том, где достать деньги, или как организовать лечение. В её голове стучали одни слова, сказанные дочерью: «…ты точно от меня копейки не получишь». И в тот миг ей стало горько: выходит, даже самое страшное — болезнь матери — не пробила броню, которой Лена успела обрасти.
Словно в подтверждение, из Лениной комнаты послышался громкий звук включённого телевизора. Казалось, она намеренно выкрутила громкость на максимум, чтобы слышать сериал и не слышать голосов родителей. И в самом этом звуке была заключена вся суть конфликта.
Сидя в своей комнате, Лена смотрела на список трат и думала о скором приобретении авто. Ей нравилась идея прокатиться по городу на мощной машине — это обещало ей уважение знакомых, лайки в соцсетях и тонну восхищения. Она чувствовала себя независимой, хотя самой платить за аренду жилья считала излишним. Родительская квартира была для неё чем-то самим собой разумеющимся.
А в гостиной тем временем Нина Петровна смотрела в окно. Ей не хотелось ни спорить, ни продолжать разбирательства. Одна фраза вертелась в голове: «Тебе твой мерседес дороже матери». И Нина Петровна понимала, что эти слова вырвались у неё не случайно.
Через пару часов Лена вышла из своей комнаты, собираясь перекусить.
— Мам, ты что на обед сегодня приготовила? — спросила она как ни в чем не бывало. — Я что-то не заказала ничего, а есть хочется.
Однако мама ей ничего не ответила, она просто отвернулась, а потом и вовсе встала и направилась в свою спальню.
— Ну всё, мама, — пробормотала Лена, решив, что должна хоть как-то подвести итог. — Ты так ко мне относишься… тогда точно ни о какой финансовой поддержке речи не будет.
Для Лены это был своеобразный выход: она не видела проблемы, пока могла двигаться к собственной мечте. Её не тревожили родительские упрёки и темы, которых она не хотела слышать. А родители… они остались наедине со своей печалью — и с осознанием, что дочка давно живёт в другой вселенной, где семейные ценности стоят намного дешевле её личных желаний.
На следующий день в доме царило странное затишье: как будто все участники конфликта держались подальше друг от друга, пытаясь оправиться после бурных разговоров.
Днём позвонил Андрей:
— Лен, — сказал он спокойно. — Послушай, я нашёл знакомого, который может занять денег на месяц или два. Для мамы. Но всё равно не хватает. Мне нужно ещё тысяч тридцать. Хоть это ты сможешь дать?
— Нет, — коротко отрезала Лена. — Ты же знаешь, у меня своя цель.
— Машина, да? — Андрей помолчал. — Ты не представляешь, насколько мама теперь на тебя обижена.
— Как будто я виновата, что в наше время всё так дорого, — вскинулась Лена. — И санатории, и машины…
Андрей уже хотел ответить, но промолчал и только горько усмехнулся.
Вечером, когда родители устроились перед телевизором, неожиданно раздался звонок в дверь. Пришёл Александр Витальевич — приятель отца, с которым они когда-то вместе работали.
— Петя, давай выйдем, — предложил он, кивнув в сторону лестничной площадки.
Через несколько минут вернувшийся Пётр Владимирович попросил жену присоединиться к ним на кухне. Нина Петровна, накинув шаль, вышла, чуть приподняв брови:
— Александр может дать нам денег, — объяснил отец, стараясь говорить спокойным голосом. — вместе с тем что нашел Андрей, нам хватит на путёвку на месяц.
— Спасибо, — с облегчением произнесла Нина Петровна. — Я уже думала, придётся совсем отказаться от санатория.
— Нет, не придётся, — Пётр Владимирович вздохнул. — Будет непросто, но здоровье твоё важнее. Затянем пояса, справимся. Да и Андрей поможет, чем сможет.
— Может, стоит Лене сказать, что мы нашли деньги без неё? — осторожно спросила мать.
— Скажу, конечно, — ответил отец. — Но не думаю, что её это сильно заинтересует…
Слова отца подтвердились буквально через несколько минут. Когда Лена вышла из комнаты, Пётр Владимирович коротко обрисовал ситуацию, ожидая хоть какого-то участия. Но дочь лишь равнодушно пожала плечами:
— Ну и хорошо, что нашли. Хотя зря вы в долги лезете.
— Спасибо за заботу, — с горечью подытожил отец.
Лена фыркнула и, не заметив в его голосе сарказма, ушла обратно к себе.
День отъезда оказался суматошным: Пётр Владимирович метался по квартире, проверяя, все ли вещи собраны, помогал жене одеться, попутно договариваясь с водителем такси. Андрей, чтобы хоть как-то поддержать мать, сказал, что приедет навестить её в санатории на выходных, если получится.
Лена в этой суете практически не участвовала: она закрылась в комнате, время от времени высовывала голову, слушала, как родители торопятся, потом тихо заходила обратно. Когда уже нужно было выносить сумки, отца прорвало:
— Лена, иди помоги — вещей много!
Лена нехотя вышла, взялась за ручку чемодана. Посмотрела на мать — в глазах родительницы всё ещё стояла обида и какая-то бесконечная усталость.
— Мам, — сказала Лена, смутившись под её взглядом. — Ну… удачи в санатории. Надеюсь, тебе там понравится.
