— Я только забрать вещи, — голос Алексея за дверью был хриплый, почти чужой.
Юлия посмотрела в глазок. Всё тот же пуховик, надутый на живот, взгляд вниз, в руки. Стоял, как перед увольнением.
— Заходи. Быстро. — Она открыла дверь и отошла в сторону. — Всё, что было в шкафу, на кровати. Чай не предлагать?
Он промолчал. Молча прошёл в спальню. Те самые полки, где лежали его рубашки, были опустошены. На покрывале — аккуратная кучка: носки, старый планшет, зарядка от чего-то давно забытого.
— Ты выбросила мою синюю рубашку? — с сожалением спросил он, перебирая вещи.
— Нет. Её мама постирала и отдала своей подруге. Той, что с собачкой. Они же у меня тут гардероб устраивали. Удобно — чужое делить.
Алексей выдохнул, сел на край кровати. — Юль… Я не хотел, чтобы всё так…
— Конечно, не хотел. Ты вообще ничего не хотел. Ни ссор, ни решений, ни разговоров. Ты просто плавал в этом болоте, пока оно не начало вонять.
Он опустил голову. — Ты думаешь, я не страдал?
— А ты страдал? Когда мама раздавала мои книги, говоря: «Ой, это всё не нужно, вон у соседки девочка на переводчика учится»? Или когда твоему племяннику я готовила ужин, а он потом сказал, что у нас «всё безвкусное, как в столовке»? Или когда ты сказал: «Не заводи, Юль, сейчас не время»?
— Я… просто хотел, чтобы мы жили мирно.
— А ты заметил, что ты хотел, а я — жила?
Они оба замолчали. В комнате было тихо. Тиканье старых часов, скрип паркета.
— Юль, — он встал, — я не знаю, как теперь. Где жить. Что делать.
— Это уже не моя проблема. У тебя мама, дача, родственники, Серёжа с наушниками. Вся твоя «семья». Они же тебя не оставят?
— Я не хотел выбирать между вами…
— А ты и не выбрал. За тебя выбрали. Ты просто тихо отступил.
Он кивнул, подошёл к двери. Обернулся.
— Я… всё равно любил тебя. Люблю.
Юлия улыбнулась, но не глазами.
— Любовь — это не «просто быть рядом». Это иногда уметь закрыть дверь перед своей матерью. Или хотя бы кран починить. Ты этого не сделал. А я — сделала.
Он вышел. Дверь закрылась.
Юлия стояла в пустом коридоре. Вокруг — тишина. Только холодильник тихо ворчал на кухне. Она прошла в комнату. Села на подоконник. За окном медленно падал снег. Серый город, мокрые крыши, сигаретный дым из соседского окна. И вдруг — тишина внутри. Глухая, но освобождающая.
Квартира снова принадлежала ей. Снова её границы, её стены, её книги.
Боль прошла. Осталась пустота. Но она — своя. Настоящая. Без чужих ботинок в коридоре. Без чужих рук в её шкафу. Без чужих решений в её жизни.
Юлия обняла колени, вдохнула глубоко. Завтра — новая глава. Пока — просто покой.
И это уже было началом.
