— Не вернусь больше, даже не жди, — отрезал он и ушёл, не прощаясь.
Маша даже провожать не вышла, только хмыкнула: «Вернётся уже к вечеру, как миленький». Но он не вернулся ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю. В сердце женщины поселилась тревога, похожая на ноющую зубную боль. Нет, она не молилась о возвращении мужа и не винила себя, но предпочла бы, прежде чем вот так исчезнуть в туманной дали, всё-таки поставить точки над «i», чтобы не осталось между ними недомолвок.
Звонок в дверь застал её за чтением детектива. Сердце вяло трепыхнулось, стукнуло в груди и затихло. «Если это Фёдор, — подумала она, — пусть не рассчитывает на прощение». У неё было достаточно времени подумать, и она решила — хватит, натерпелась по самое не могу! Открывала она дверь, уверенная, что увидит супруга. Специально нацепила на лицо маску строгости, распахнула дверь и… растерянно заморгала.
— Так вот почему мой сын от тебя ушёл! — прогремел знакомый голос. — От одного только взгляда на тебя молоко киснет!
Свекровь бесцеремонно ввалилась в квартиру, не дожидаясь приглашения, и сходу ринулась к комоду, на котором стояла заветная шкатулка невестки. Едва женщина раскрыла её, её губы озарила победная улыбка. Цепкие пальцы тут же извлекли на свет те самые украшения, что Федя дарил жене.
— На развод-то уже подала? — спросила она, не оборачиваясь.
— Нет ещё, но планирую, — холодно ответила Маша. — А вы по какому вопросу? Если за Федю просить приехали, то зря потратили время. Не прощу.
— Сдалось оно мне ещё просить тебя! — фыркнула свекровь. — Значит, так, невестушка, — последнее слово она произнесла с такой ядовитой интонацией, что Маша поёжилась, — все украшения, что тебе сын подарил, мне отдашь. Я их дочке подарю, она уже скоро замуж выходит.
Маша лишь плечами пожала, молча наблюдая, как весь жемчужный комплект перекочевал в сумочку свекрови. Язык так и чесался высказать всё, что она думает об этой наглой тётке, но Мария сдержалась. Даже хватило выдержки не хлопнуть дверью за её спиной. Да и зачем лишний шум? Они виделись в последний раз — больше эта семейка её не потревожит. А вот они её ещё вспомнят, это уж точно. В этом Маша была уверена, как в восходе солнца.
День свадьбы выдался суетным и шумным. Невеста капризничала, как избалованный ребёнок, мать то и дело срывалась на крик. Фёдор помалкивал, наблюдая со стороны за всей этой кутерьмой, и посмеивался над тем, как «бабы умеют всё усложнить». Ему, признаться, было всё нипочём — с утра он отлично похмелился, и сейчас на душе было так хорошо, что впору самому себе завидовать. Будь его воля, он вообще завалился бы спать до обеда. Но мать требовала присутствия единственного сына на этом торжестве. Перечить ей Фёдор не решался — невыгодно ссориться с той, кто тебя кормит и поит уже который месяц.
