Затуманенным взглядом он даже не заметил, что на сестре красуются те самые украшения с жемчугом, которые раньше принадлежали его жене. Иначе не удивился бы так сильно, когда сестрица вдруг заголосила благим матом, проклиная «эту Машку». К её воплям тут же присоединился визг матери. Та металась по комнате, как угорелая, хваталась то за одно, то за другое, причитала и, наконец, бросилась к сыну.
— Федя, да твоя жена — настоящая дрянь! — выпалила она.
— Знаю, — лениво протянул он, но такой ответ мать не устроил.
— Она подменила украшения! — закричала женщина, брызгая слюной. — Ты только посмотри, что натворила эта зараза! У сестры твоей вся шея зеленью покрылась, и руки тоже, и платье свадебное испачкалось! Себе золото прикарманила, а мне отдала какой-то ширпотреб! Ты должен немедленно вернуть украденное!
Она лихорадочно нажимала кнопки на телефоне:
— Я ей сейчас позвоню и всё выскажу!
В трубке раздались гудки, и Федя напрягся. Такой сценарий он как-то не предусмотрел. Но прежде, чем он успел остановить мать, Маша ответила:
— Ах ты, гадина! — завизжала свекровь. — Решила золотишко присвоить?! Да я тебя… ты мне неустойку заплатишь за ущерб, который причинила! Ты нам всю свадьбу испоганила!
В телефоне раздался тихий, уверенный смешок:
— «Присвоила золотишко»? Это вы про ту бижутерию, что ваш сынок мне дарил? — голос Маши звучал почти весело. — Он разве вам не рассказал, как надул меня и за что я его выгнала? Все претензии к своему сыночку. А дочурка ваша сама виновата. Видать, так обрадовалась, что у меня «золото» отобрали, что и купалась с ним.
Маша отключилась, а взгляды матери и сестры, словно два прожектора, обратились к Фёдору. Он сглотнул, чувствуя, как пот стекает по спине.
— Фёдор, а о чём это она говорит? — голос матери звучал до жути угрожающе.
Мужчина встал и инстинктивно попятился:
— Мам, ну не буду же я тратить деньги на настоящее золото, — начал он с нервным смешком. — Машка поверила, и ладно. А в переходе, знаешь же, можно найти что угодно. Вот я и…
Договорить он не успел. Перед глазами маячила шея сестры, позеленевшая от окислившегося металла, и мать, красная от ярости, готовая, кажется, разорвать его на мелкие кусочки. Федя метнулся к двери, но улизнуть не удалось — в проходе его уже поджидал крепкий жених сестры с недобрым взглядом.
Что происходило дальше, Фёдор помнил смутно. Видать, мама, несмотря на возраст, не растеряла боксёрских навыков и била всё так же сильно, как в детстве. В итоге на свадьбе ему пришлось сидеть в самом тёмном уголке банкетного зала, чтобы не светить свежим фингалом и расцарапанным лицом.
А на другом конце города Маша в своей уютной квартире поднимала бокал яблочного сока за свою новую, свободную жизнь и за развод, на который она сегодня подала документы.
«За новое начало», — прошептала она, глядя в окно на закатное солнце, розовым светом заливающее крыши домов.
