«Пап, мне нужна твоя помощь…» — произнёс Максим, сжимая косяк двери, готовясь к важному разговору

— Максим, — Владимир Петрович повернулся к сыну, — скажи честно: если бы мамы не было… если бы её не стало, не дай Бог, через месяц-два, а ты бы остался здесь из-за неё… как бы ты себя чувствовал?

Сын замолчал, обдумывая вопрос.

— Наверное, жалел бы. Очень сильно.

— А если поедешь, а с мамой что-то случится, пока ты далеко?

— Тоже буду жалеть. Всю жизнь.

— Вот в этом и проблема, — тяжело вздохнул отец. — Какой бы выбор ты ни сделал, всегда будет казаться, что он неправильный.

Они помолчали. За окном начал накрапывать дождь.

— Пап, а что бы ты сделал на моём месте?

— Знаешь… — Владимир Петрович снова сел в кресло. — Когда мне было двадцать пять, мне предложили работу в Москве. Хорошую, перспективную. Но твоя бабушка была больна, и я решил остаться. Думал: семья важнее.

— Долго жалел. Потом понял: каждый выбор что-то даёт и что-то отнимает. Я не стал московским менеджером, зато остался рядом с мамой в её последние месяцы. Зато женился на твоей маме, зато появился ты.

— Но это же совсем другое…

— Другое, — согласился отец. — Времена изменились. Сейчас границы не такие непреодолимые. Из Германии можно прилететь за несколько часов, созваниваться каждый день, приезжать на выходные.

Максим поднял голову:

— Но всё равно я буду там, а не здесь.

— Да. Но подумай: чего больше боится мама? Того, что ты уедешь, или того, что из-за неё упустишь свой шанс?

— Тогда, может, стоит подумать не только о своих страхах, но и о её?

Вечером, когда Максим ушёл к себе, Владимир Петрович зашёл в спальню. Наталья лежала в постели, читала книгу. Похудела сильно, но глаза всё те же — добрые, понимающие.

— Он с тобой говорил? — спросила она, не отрываясь от книги.

— Я знаю. Вижу. Вот только не понимаю, что тут мучительного, — Наталья отложила книгу. — Такой шанс! В его возрасте! Как можно сомневаться?

— Он боится, что тебя… что нас потеряет.

— Володя, — она взяла его за руку, — пойми: я и так уже почти потеряна. Но у него вся жизнь впереди. Неужели он должен сидеть здесь и смотреть, как я умираю?

— Нет, послушай. Я хочу, чтобы он жил. По-настоящему жил. Строил карьеру, встречал людей, влюблялся, путешествовал. Я не хочу, чтобы он из-за меня превратился в сиделку.

— А если… если случится что-то срочное?

— То мы его вызовем, и он прилетит. Но сидеть здесь каждый день, ждать, когда мне станет хуже… Это не жизнь, Володя. Ни для него, ни для нас.