«А мне что делать теперь?» — в отчаянии спрашивает Валентина, узнав о нежданном наследстве и надвигающихся судебных баталиях за тётю Зину

Будет ли любовь сильнее, чем борьба за наследство?
Истории

Вскоре в квартиру входит Анна Петровна — пожилая, но бодрая, с палочкой, глазами внимательно смотрит по сторонам.

— Зина всё о вас знала, — усаживается она в кресло у окна. — Где работаете, как у дочки дела… Прямо гордилась вами.

— Но откуда? Мы ведь редко общались…

— Так вы же открытки присылали! Она показывала мне каждую. — Вот, говорит, Валечка пишет, с праздником поздравляет. Работает в поликлинике — людям помогает.

— А эта… Людмила… Она правда помогала ухаживать?

Анна Петровна кривится:

— Ухаживала? Да Людка только в последний месяц появилась. Как узнала — Зина заболела. До этого и не звонила годами.

— А кто с тётей был тогда?

— Мы, соседи. Помогали чем могли: и продукты, и лекарства… А Зина всё говорила: не хочу Валечку тревожить, у неё и так забот полно.

Валю накрывает волна стыда — почему не звонила чаще, не приезжала?

— Зинаида очень вас любила, — вздыхает Анна Петровна. — Говорила, что вы ей как дочь, настоящий человек.

Вечером Валя набирает маму в Тверь:

— Мам, расскажи… А какая тётя Зина была?

Мама надолго замолкает, потом вздыхает в трубку:

— Зиночка… Жизнь у неё тяжёлая. Замуж не вышла, детей не было, всё одна. В школе работала, детей обожала.

— А почему редко общались?

— Да она стеснялась нас тревожить, гордая была. Всё повторяла: у Валечки семья, свои заботы.

— Мам, а мы в гости часто ездили? Как я маленькая была…

— Конечно! Помнишь, ты тогда заболела. Зина всю ночь с тобой сидела, компрессы делала — как настоящая бабушка.

На следующий день — суд. Валентина волнуется, руки леденеют. Григорьева приходит в дорогом костюме, с адвокатом под руку.

— Я прошу признать завещание недействительным, — с нажимом декларирует Людмила. — Покойная была уже не в себе, когда его писала. А истица даже не навещала её!

Адвокат вынимает целую папку бумаг:

— Вот справки, подтверждающие, что моя доверительница ухаживала за Зинаидой Михайловной последние годы…

— Ваша честь, можно мне сказать?

— Я действительно редко общалась с тётей, и мне это стыдно. Но она сама не хотела беспокоить… Вот — письма, — Валя разворачивает стопку открыток. — За десять лет она сохранила каждое моё поздравление.

Показывает фотографию:

— А вот мы с ней, когда мне было пять лет. Она меня тогда лечила — я заболела, и всю ночь сидела со мной…

Судья берёт фотографию, внимательно рассматривает, потом долго листает открытки.

Продолжение статьи

Мини ЗэРидСтори