Последние дни Боря прожил как в тумане. Жили мы уже отдельно, он после той ссоры так и не вернулся. Вернее, он пытался помириться, но я оборону держала. Я эти несколько дней не жила, а существовала — все мои мысли были заняты только Борей. Я очень хотела его вернуть, я столько попыток сделала, собираясь ему позвонить… Но гордость не позволяла. Впервые в жизни я закусила удила и потом горько об этом пожалела. Сердце предчувствовало беду. Мои опасения все же оправдались. В пятницу ночью раздался звонок. Я схватила трубку: — Алло? — прошептала я, дрожащим голосом. — Ирина? Вас беспокоят из больницы… Борис, ваш супруг… он… Его больше нет. Примите мои соболезнования… Я не могла поверить в происходящее. Не могла осознать, что мне говорят на том конце провода. Борис, Мой Боря… помер? Этого не могло быть! — Что? Как? Что случилось? — пролепетала я. — Сердечный приступ. Внезапная гибель. Нам очень жаль. Я отключила телефон. Стояла, как громом пораженная, не в силах пошевелиться. Перед глазами все плыло. Я не могла дышать. Мир рухнул в одно мгновение. Потом были похороны. Суета, скорбь, соболезнования. Я принимала их на автомате, не чувствуя ничего. А вот после похорон началось самое страшное. Я осталась одна в огромном пустом доме, полном воспоминаний о Борисе. Каждый предмет, каждый уголок напоминал о нем. Я ходила по дому, как тень, не находя себе места. Потом появился адвокат и сообщил о завещании. Оказалось, что Борис переписал на Светлану большую часть своего имущества. Я была в ужасе. Как он мог? Как он мог так поступить со мной, с детьми? И тогда я начала копать. Начала узнавать о Светлане, о ее связи с Борисом. И чем больше я узнавала, тем больше понимала, что это не просто интрижка. Это было что-то гораздо большее. Это чистой воды афера, продуманная и спланированная заранее. Я нашла фотографии, переписки, банковские выписки. Я узнала, что Светлана давно планировала это. Она втерлась в доверие к Борису, очаровала его. Сначала опустошила его счета, а потом решила подобраться и к его имуществу. Я обратилась в полицию, но у меня не было доказательств. Все улики были косвенными. Следователь лишь разводил руками, говоря, что это слишком сложное дело, что шансов на успех мало. Но я не сдавалась. Я не могла позволить ей уйти от ответственности. Я должна была добиться справедливости. Ради Бориса, ради детей, ради себя самой. И вот я здесь, в зале суда, рассказываю свою историю. Я знаю, что шансы невелики. Она влиятельная, у нее много денег, у нее хорошие адвокаты. Но я верю в правду. Я верю, что справедливость восторжествует.
Следствие… даже само это слово отдавало холодом и моим отчаянием. После похорон, после дележки имущества, когда я уже начала медленно приходить в себя, как будто после тяжелой болезни, в мою жизнь ворвались правоохранители. Почти через полгода после кончины моего мужа. Они задавали вопросы, устраивали обыски, трогали вещи, копались в нашем с мужем прошлом. Сначала я была в недоумении, злилась, не понимала, зачем им это нужно. Я ведь сразу обращалась к ним, я ведь несколько раз писала заявление, требуя дополнительной проверки. Меня игнорировали. А теперь что? Проснулись, зашевелились? — Ирина, мы располагаем информацией о том, что гибель вашего мужа могла быть не случайной, — сказал мне следователь, молодой мужчина с усталым взглядом, — понимаете, вскрылись новые обстоятельства… — Что вы имеете в виду? У него же был сердечный приступ, — ответила я, чувствуя, как внутри все сжимается. — Да, но обстоятельства его гибели вызывают у нас некоторые вопросы. У нас есть основания полагать, что он мог быть отравлен. Я молчала. Неужто и правда я права? — Мы выяснили, что Светлана Петровна, любовница вашего мужа, была беременна от него, — продолжил следователь, — вы ведь знали об их связи? Я кивнула. Про связь знала, а вот про остальное… Это было как удар под дых. Беременна? От Бориса? — Она требовала от него признания ребенка, хотела, чтобы он развелся с вами и женился на ней. Но он отказался. Он любил вас, Ирина. Слова следователя звучали странно и как-то неуместно. Любил меня? После всего, что произошло? Ага, так любил, что любовницу завел. — Когда она поняла, что не сможет добиться своего мирным путем, она решила действовать радикально, — сказал следователь, глядя мне прямо в глаза, — мы подозреваем, что эта женщина нашла исполнителя, который помог вашему супругу отправиться на тот свет. Понимаете, есть препараты, влияющие на сердечную деятельность… В общем, все это было сделано исключительно ради того, чтобы завладеть его имуществом. — Если бы исполнителя не замучила совесть, и он бы не явился к нам с повинной, мы бы, наверное, дело не возобновили. В общем, мы нашли доказательства ее причастности к организации убийства. У нас есть свидетельские показания, телефонные записи, финансовые документы. Признание исполнителя, опять же. Она тщательно все спланировала. Следствие продолжалось несколько месяцев. Они допрашивали свидетелей, проводили экспертизы, искали улики. И чем больше они узнавали, тем яснее становилась ужасная правда. Теперь я стояла в зале суда. Передо мной — Светлана, обвиняемая в убийстве моего мужа. Рядом с ней — ее адвокаты, которые пытались ее защитить, доказать ее невиновность. Но я знала правду. Я видела ее ложь, ее лицемерие. Я видела, как она дрожит от страха, несмотря на все свои попытки сохранить лицо. Я обратилась к суду с просьбой лишить ее и ее ребенка права на наследство. Я утверждала, что убийство было совершено именно ради денег, что она не имеет права владеть тем, что досталось ей преступным путем. — Ваша честь, — говорила я, глядя на судью, — эта женщина отправила на тот свет моего мужа. Она отняла у него жизнь, у меня — любовь, у наших детей — отца. Она не имеет права пользоваться плодами своего преступления. Она должна понести заслуженное наказание. Адвокаты Светланы пытались возражать, говорили, что это несправедливо, что ребенок ни в чем не виноват. Но я была непреклонна. Я ведь не говорю о ребенке, я говорю о Светлане. Она пошла на преступление ради денег. Она не заслуживает ни копейки из наследства моего мужа. Я знала, что это будет сложная борьба. Света — особа влиятельная, в узких кругах известная, у нее много денег, у нее хорошие связи. Но я была готова бороться до конца. Я должна была добиться справедливости. Ради Бориса, ради детей, ради себя самой. Я смотрела на Светлану. Она сидела, опустив голову, и молчала. Но я видела, как ее плечи дрожат. Она боялась. Она понимала, что проигрывает. Я продолжала говорить. Я рассказывала о своей любви к Борису, о нашей совместной жизни, о наших мечтах. — Эта женщина украла у меня все, — говорила я, глядя на присяжных, — она украла мою жизнь. Я знаю, что прошу вас, не дайте ей украсть еще и наследство моего мужа. Лишите ее права на наследство.
