— Не поняла, — Лидия Петровна уставилась на мужа. – Ты, что — хочешь подарить свою квартиру сыну? А почему?
— Как это – почему? А кому я должен ее подарить? – удивился Василий Владимирович. – Он же – мой законный наследник! Пусть владеет!
Они оба были женаты вторым браком, и у обоих были взрослые дети. Сын Василия остался жить с первой женой, дочь Лидии жила на съемной квартире с мужем.
Когда выяснилось, что свою однушку муж собирается подарить сыну, неожиданно оказалось, что у Лидии Петровны на нее имеются свои планы.
— То есть, у твоего сына будет квартира, а у моей дочери – нет. Я правильно понимаю?
— Да, правильно! – на минуту задумался мужчина. – Ты же не можешь ничего подарить Ларке, значит, у нее не будет квартиры.
Логическая цепочка была выстроена правильно: чего дарить, если нечего дарить! А из ничего чего не бывает. Все понятно!
-Значит, ты так себе представляешь справедливое распределение материальных благ?
— А что не так-то, Лидуша? — совершенно искренне изумился мужчина. – Жить у нас есть, где. Денег нам хватает. Любовь тоже в отношениях присутствует. Как говорится, живи и радуйся – ходи и жмурься! Что не так-то?
— Да все не так! Получается, что моя квартира – наша, а твоя – только твоя. И ты совершенно законно решил подарить ее Димке. А по справедливости, и, по совести, нужно поступить не так!
— А как? — опять искренне удивился Василий Владимирович.
— А так, Васятка: в моей квартире мы живем, а твою сдаем. И копим, хотя бы, на первый взнос моей Ларке! И, когда накопится достаточно для покупки жилья моей дочери, можешь делать с твоей квартирой все, что тебе заблагорассудится!
Это было совершенно неожиданно: ничего не предвещало и – на тебе! Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?
Но рациональное зерно в словах жены, к сожалению, было.
Они познакомились на свадьбе общих друзей: пожилому мужчине очень понравилась подруга невесты, бывшая свидетельницей.
Она прочитала очень хорошее поздравление молодым: как оказалось позже, сочиненное самостоятельно. (продолжение в статье)
– Ой, Люба, привет! – Катя, растерянно улыбнувшись, отступила в сторону, пропуская гостей. – А мы… ну, не ждали вас так рано.
Тётя Люба, грузная женщина лет шестидесяти с ярко-рыжей помадой, уже окидывала взглядом крохотную прихожую. Её брови приподнялись, а губы сложились в лёгкую гримасу. За ней в квартиру втиснулись её муж дядя Коля – худощавый, с вечно усталым выражением лица – и их дочь Вика, тридцатилетняя девица в обтягивающем платье, которая тут же уткнулась в телефон.
– Рано? – тётя Люба хмыкнула, стягивая пальто. – Да мы вообще не собирались, но как услышали, что вы квартиру купили, решили – надо посмотреть!
Катя почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она бросила взгляд на мужа, который возился в гостиной, расставляя тарелки для скромного ужина по случаю новоселья. Саша, услышав голоса, выглянул в коридор, и его лицо тут же озарилось дежурной улыбкой.
– Тёть Люба, дядь Коль, Вика! – он раскинул руки, словно встречал долгожданных гостей. – Какими судьбами? Проходите, проходите!
Катя выдохнула. Они с Сашей три года копили на эту квартиру. Каждый рубль откладывали с их скромных зарплат: она – менеджер в небольшой фирме, он – инженер на заводе. Ипотека, конечно, съедала половину дохода, но это был их дом. Их первый настоящий дом. И вот теперь, вместо уютного вечера с друзьями, в их новой квартире – тётя Люба с её фирменной манерой всё критиковать.
– Ну, показывайте, что тут у вас! – тётя Люба решительно двинулась вглубь квартиры, не снимая сапог. Катя хотела было сказать про бахилы, но только прикусила губу. – Это что, кухня сразу за прихожей? – родственница остановилась, уперев руки в бока. – Неудобно же! Вот у нас в старой квартире кухня была отдельная, десять метров. А тут что? Пять?
– Семь, – тихо поправила Катя, чувствуя, как щёки начинают гореть.
– Семь! – тётя Люба закатила глаза. – И как вы тут готовить будете? Саш, ты зачем такую тесноту выбрал?
Саша, стоявший у стола с бутылкой вина, только пожал плечами.
– Нам хватает, тёть Люб. Главное – своё.
– Своё, – передразнила она, оглядывая обои. – А обои эти что, сами клеили? Криво же, вон, пузырь на углу.
Катя сглотнула. Обои они действительно клеили сами – два выходных, перепачканные клеем руки, смех и кофе из термоса. Это было их приключение, их победа. А теперь тётя Люба тычет пальцем в пузырь на стене, и Кате вдруг захотелось провалиться сквозь пол.
– Люба, ты садись, – Саша попытался перевести разговор, указывая на диван. – Сейчас всё накроем, посидим по-семейному.
– По-семейному, – тётя Люба фыркнула, но всё же опустилась на диван, который тут же жалобно скрипнул. – А диван-то у вас старый, небось с рук брали? У нас Вика новый купила, кожаный, за сто тысяч. Вот это вещь!
Вика, не отрываясь от телефона, кивнула.
– Ага, крутой. А этот ваш… – она мельком глянула на диван. – Ну, такой, ретро, что ли.
Катя почувствовала, как внутри закипает. Этот диван они с Сашей нашли на распродаже, потратив последние сбережения перед переездом. Он был не новый, но уютный, с мягкими подушками, которые Катя сшила сама. И вот теперь Вика, которая, судя по всему, даже не знает, что такое ипотека, называет его «ретро».
– Вика, хочешь чаю? – Катя заставила себя улыбнуться. – Или вина?
– Ой, нет, я на диете, – Вика махнула рукой. – А у вас что, нормального кофе нет? Только этот, растворимый?
Дядя Коля, молчавший до этого, вдруг подал голос:
– А что, нормальный кофе. Не буржуи же.
Тётя Люба тут же шикнула на мужа:
– Коль, не позорься! Люди новую квартиру купили, а ты про растворимый. Надо было эспрессо-машину им подарить, а не с пустыми руками являться.
Катя замерла. Они вообще не ждали подарков. Это было их новоселье – скромное, для самых близких. Они позвали только двоих друзей, которые обещали принести пиццу и пару бутылок вина. А родственники… Саша упомянул тётю Любу пару дней назад, но Катя думала, это просто формальность. Кто же знал, что они действительно приедут?
– Так, а где у вас спальня? – тётя Люба встала, не дожидаясь ответа, и направилась к двери в комнату. – Это что, всё в одной комнате? И спите, и работаете, и телевизор смотрите?
– Ну да, – Саша почесал затылок. – Пока так. Потом, может, двушку возьмём.
– Двушку! – тётя Люба рассмеялась так, что бокалы на столе звякнули. – Саш, ты с этими ценами на двушку лет десять будешь копить. Вот у нас в Люберцах двушка – три комнаты, балкон, ремонт. А вы тут в однушке ютились.
Катя почувствовала, как пальцы сжимают полотенце так, что костяшки побелели. Она хотела сказать что-то резкое, но вместо этого только глубоко вдохнула. (продолжение в статье)
