Утром она долго выбирала, что надеть. Остановилась на тёмно-синем костюме — строго, но элегантно. Потом битый час крутилась перед зеркалом, пытаясь уложить волосы. В итоге просто собрала их в простой пучок — как обычно.
До военной части она добралась заранее. Встреча должна была проходить в актовом зале. Надежда заняла место в последнем ряду, надеясь остаться незамеченной.
Курсанты начали подтягиваться примерно за полчаса до начала. Молодые, подтянутые, в форме — совсем как Сергей тогда…
Он вошёл ровно в час. Такой же прямой, подтянутый. Поднялся на сцену, начал говорить. Надежда не вслушивалась в слова — просто смотрела, впитывала каждый жест, каждое движение.
После выступления был небольшой фуршет. Надежда стояла в стороне, не решаясь подойти. Сергей общался с офицерами, что-то рассказывал, смеялся.
И вдруг их взгляды встретились.
Она сразу поняла — узнал. По тому, как замер на полуслове, как изменилось выражение лица.
Он извинился перед собеседниками и направился к ней. Надежда почувствовала, что у неё подкашиваются ноги.
— Здравствуй, Надя, — его голос, чуть охрипший от волнения, был таким же, как тридцать лет назад.
— Здравствуй, Серёжа…
Они стояли и смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше. Первым тишину нарушил он:
— Ты совсем не изменилась.
— А ты изменился, — она нашла в себе силы улыбнуться. — Поседел…
— Тридцать лет прошло, — он как-то невесело усмехнулся. — Целая жизнь.
*»Целая жизнь… Знаешь, я видела тебя недавно в магазине, с дочерью.»
— С Машей, — он кивнул. — Она замуж выходит, переехали сюда из-за этого.
— Я слышала, — Надежда сделала глубокий вдох. — Серёжа, нам нужно поговорить. Не здесь.
Он внимательно посмотрел на неё:
— Да. Нет… — она замялась. — Просто нужно поговорить. О прошлом.
— Хорошо, — он достал телефон. — Записывай номер. Позвони, когда сможешь.
Вечером она долго сидела над телефоном, набирая и стирая сообщение. В конце концов просто написала: «Завтра в 3, кафе ‘Натали’ на Пушкинской?»
Ответ пришёл почти сразу: «Буду».
Ночью ей снился тот дождливый вечер, когда она писала письмо. Снилось, как рвала черновики, как плакала над последним вариантом, как убеждала себя, что поступает правильно…
В кафе она пришла раньше назначенного времени. Заказала чай, хотя больше всего хотелось чего-нибудь покрепче. Руки дрожали так, что пришлось спрятать их под стол.
Он появился ровно в три. Сел напротив, заказал кофе.
Она собрала всё своё мужество:
— Помнишь то письмо? Которое я тебе написала перед твоим отъездом в новую часть?
— Помню, — его лицо стало жёстким. — Каждое слово помню. Тридцать лет прошло, а помню.
— Я должна была сказать тебе правду тогда…
Он молчал, ждал продолжения. А она вдруг поняла, что не может произнести те слова, которые репетировала всю ночь.
— У меня есть дочь, Серёжа. Вика. Ей двадцать девять.
Она видела, как расширились его глаза, как побелели пальцы, сжимающие чашку.
— Почему? — только и спросил он.
— Я испугалась, — её голос дрожал. — Ты уезжал в другой город, у тебя была служба, карьера… А я не хотела быть обузой.
— Обузой? — он почти выкрикнул это слово. — Ты считала, что наш ребёнок будет обузой?
— Тише, — она испуганно оглянулась на других посетителей. — Я была молодая, глупая. Думала, что так будет лучше для всех.
— Для всех? — он горько усмехнулся. — Ты хоть понимаешь, что ты сделала? Я искал тебя! Приезжал через полгода, а ты уже в школе не работала, квартиру сменила…
— Я перевелась в другую школу, на окраине города, — она говорила тихо, глядя в стол. — Не хотела, чтобы ты нашёл…
— А потом? Почему потом не сказала? Когда дочь родилась?
— А что бы это изменило? — она наконец подняла глаза. — У тебя уже была другая семья, я знала. Маша родилась…
— Ты следила за моей жизнью? — он прищурился.
