— Ты что, совсем с ума сошла? — Галина Николаевна сжала поручень кухонного стула так, что пальцы побелели. — Какой еще Бали? А с Олей что делать прикажешь?
— Мам, это всего на две недели, — Вера нервно поправила выбившуюся прядь. — Артём выиграл путевку на двоих. Такой шанс раз в жизни выпадает! Ты же сама говорила, что нам нужно отдохнуть…
— Я говорила про выходные на даче, а не про то, чтобы ребенка бросить! — Галина Николаевна отвернулась к окну. За стеклом моросил октябрьский дождь, размывая серые пятиэтажки спального района.
Шесть лет. Шесть лет она тянет эту лямку одна. А эти… эти живут в свое удовольствие в Москве, строят карьеру. Появляются раз в три месяца с подарками, думают, что этого достаточно.
— Оленька справится, она у нас умница, — Вера попыталась обнять мать сзади, но та дернула плечом. — Мы ей столько всего привезем! И это последний раз, обещаю. Вернемся — сразу начнем искать квартиру здесь, перевезем ее к себе…
— Ты это уже год обещаешь, — Галина Николаевна резко развернулась. — А знаешь, вези! Забирай свою дочь хоть сегодня! Я устала, Вера. Устала быть вечной нянькой, пока вы там живете для себя.
В кухне повисла тяжелая тишина. Только тикали старые часы на стене да шумела вода в батарее.
— Мам, ну как же так сразу… — Вера растерянно заморгала. — Нам же нужно подготовиться, найти школу, садик…
— А шесть лет назад не надо было готовиться? Когда ты ее мне на руки сунула и умчалась в свою Москву? — голос Галины Николаевны дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Хватит! Либо забираете ребенка, либо я ее в детдом отправлю. Я тоже человек, у меня тоже должна быть своя жизнь!
В этот момент скрипнула дверь детской. На пороге кухни появилась маленькая фигурка в розовой пижаме.
— Бабушка, я в школу опоздаю? — Оля терла заспанные глаза.
Галина Николаевна мгновенно изменилась в лице.
— Нет, солнышко, еще рано. Иди умывайся, я сейчас завтрак приготовлю.
Когда девочка ушла в ванную, Вера прошептала:
— Дай нам месяц. Мы все организуем, честное слово.
— Две недели, — отрезала Галина Николаевна. — После вашего Бали чтоб духу вашего тут не было без документов на квартиру. Всё, иди, мне Олю собирать надо.
Вера постояла еще несколько секунд, открыла рот, будто хотела что-то сказать, но передумала. Торопливо чмокнула мать в щеку и выскочила в прихожую.
Галина Николаевна смотрела в окно, как дочь садится в такси. Внутри все кипело от обиды и горечи. Но где-то глубоко шевельнулся червячок сомнения — а правильно ли она поступает?
За спиной снова раздались легкие шаги.
— Бабуль, а мама уже ушла? — в голосе Оли слышалось плохо скрываемое разочарование.
— Да, у нее самолет скоро, — Галина Николаевна принялась греметь кастрюлями, лишь бы не смотреть в эти глаза. — Давай кашу варить.
— А она обещала со мной в парк сходить…
— В следующий раз сходите. Садись, остынет сейчас.
День тянулся бесконечно. После школы Галина Николаевна повела внучку в магазин — надо было купить новые колготки взамен порванных. У кассы встретили соседку Маргариту Петровну с ее младшей дочкой.
— Ой, Галина Николаевна! А мы вас вчера видели в «Пятерочке», хотели подойти, да вы так быстро ушли.
— Работы много, некогда по магазинам прохлаждаться, — сухо ответила Галина Николаевна.
Не хватало еще светских бесед. Особенно сейчас, когда внутри все кипит.
— А я смотрю, Верочка ваша приезжала? — Маргарита Петровна многозначительно посмотрела на Олю, которая вертела в руках яркую заколку с бабочкой.
