— Галина, — перебила Вероника, — давай начистоту. Я видела, как ты смотрела нашу квартиру, когда приезжала в гости. И слышала, как ты по телефону обсуждала с кем-то ее стоимость. Думаешь, я не понимаю, почему ты так быстро окрутила моего брата?
В трубке повисла тишина.
— Ты ничего не докажешь, — голос Галины стал жестким. — И вообще, я просто хотела помочь. А ты… ты просто завидуешь, что твой брат будет счастлив!
Вероника грустно усмехнулась — те же слова, что и у матери. Как будто под копирку.
— Знаешь, Галина, — спокойно сказала она, — я правда желаю брату счастья. Поэтому и не дам тебе использовать его ради квартиры.
— Да как ты… — начала Галина, но Вероника уже нажала отбой.
Вечером, когда она рассказала все Богдану, тот долго молчал, глядя в окно на вечернюю Москву.
— Знаешь, — наконец произнес он, — я давно хотел с тобой серьезно поговорить. О твоей семье.
— Я люблю тебя, — Богдан повернулся к ней. — И готов помогать твоим родным. Но не когда они пытаются манипулировать и использовать нас.
— Я понимаю, — тихо сказала Вероника.
— Нет, не понимаешь, — мягко возразил муж. — Ты все еще чувствуешь себя виноватой перед ними. Все еще пытаешься быть правильной старшей сестрой, правильной дочерью… А они этим пользуются.
Вероника почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Для начала перестать спасать брата от последствий его поступков, — Богдан обнял ее за плечи. — Пусть научится отвечать за свои решения. И да, я знаю, что он специально прогуливал работу — хотел, чтобы его уволили. Думал, я из чувства вины дам денег на квартиру.
— Служба безопасности компании показала переписку твоего брата с Галиной. Они все спланировали заранее.
Вероника замерла. Внутри что-то оборвалось — последняя ниточка, связывающая ее с прежней жизнью, с ролью вечно виноватой старшей сестры.
— А знаешь, — вдруг сказала она, — может, оно и к лучшему. Пусть Виталик сам решает свои проблемы. Без нас.
Богдан молча поцеловал ее в висок.
Через месяц Виталик и Галина расстались — она нашла другого кандидата в мужья, с собственной квартирой. Диана Павловна обвинила во всем Веронику, но та уже не чувствовала вины.
Она наконец научилась отпускать. И, как ни странно, в этом было свое счастье.
— Знаешь, — сказал ей как-то Богдан, — я горжусь тобой. Ты стала сильнее.
— Просто поняла наконец, что любовь к близким не должна разрушать собственную жизнь, — улыбнулась Вероника. — Жаль только, что мама этого не понимает.
— Дай ей время, — Богдан взял ее за руку. — Может, когда-нибудь она увидит, что твой выбор был правильным.
Вероника кивнула. Она больше не была той правильной девочкой, которая пыталась всем угодить. Она наконец стала собой — и это оказалось самым важным.
А с братом… Что ж, возможно, когда-нибудь он повзрослеет и поймет, что сестра отказывала ему не из жадности, а из любви. Той настоящей любви, которая не потакает слабостям, а помогает стать сильнее.
