— Мам, я переезжаю, — голос Ирины в телефоне звучал решительно и холодно. — В Москву. Через неделю.
— Как переезжаешь? — Нина Петровна замерла посреди кухни с недомытой тарелкой в руках. — А квартира? А работа? Ты же только на повышение пошла!
— Все решено. Увольняюсь по собственному. Сколько можно сидеть в этой дыре на копеечной зарплате? — в голосе дочери появились раздраженные нотки.
— Но ты даже не посоветовалась… — Нина Петровна тяжело опустилась на табурет. — Как же так, доченька?
— А что советоваться? Мне тридцать пять, мама. Я взрослый человек и сама решаю, как жить.
Знакомая до боли фраза. Точно так же двадцать лет назад говорила сама Нина своей матери, когда решила развестись с мужем. Теперь история повторялась, только роли поменялись.
— Хорошо, — она старалась говорить спокойно. — А жить где будешь? Москва — город дорогой.
— Сниму комнату. Потом, может, квартиру. У меня есть сбережения, не беспокойся.
— Какие сбережения, Ира? Ты же все на ремонт потратила!
— Займу если что. Или кредит возьму, — в трубке послышался шум проезжающих машин. — Все, мам, мне пора. Вечером перезвоню.
Связь прервалась. Нина Петровна еще долго сидела, глядя в погасший экран телефона. За окном медленно темнело, октябрьский вечер опускался на город, зажигая огни в окнах многоэтажек.
Ремонт они делали вместе этим летом. Копили два года, выбирали обои, плитку, мебель. Ирина светилась от счастья, когда показывала матери новую кухню. И вот теперь — все зря?
Звонок в дверь вырвал ее из тяжелых мыслей. На пороге стояла соседка, Марина Степановна, с пакетом яблок.
— Привет, Ниночка! Угощайся, из сада привезла. А что такая грустная?
— Ирка в Москву переезжает, — вырвалось у Нины Петровны.
— Да ты что! — всплеснула руками соседка. — А как же квартира? Работа?
— Вот и я о том же…
Они прошли на кухню. Нина Петровна машинально поставила чайник, достала печенье.
— И главное — ни слова раньше! — она разливала чай по чашкам. — Как снег на голову — переезжаю, и все тут.
— Молодежь сейчас такая, — вздохнула Марина Степановна. — Моя Светка тоже: то в Питер собиралась, то в Нижний… Хорошо хоть, замуж вышла, успокоилась.
— А моя все одна. «Личная жизнь — это личное, мама». Ни с кем не знакомит, ничего не рассказывает.
Дочь отдалялась с каждым годом. Сначала незаметно — реже звонила, короче становились разговоры. Потом явно — отказывалась от совместных выходных, огрызалась на материнские советы. А теперь вот — переезд.
— Может, из-за мужчины едет? — предположила соседка. — В таком возрасте часто с головой в омут бросаются.
— Да нет вроде… — Нина Петровна помешивала ложечкой остывающий чай. — Хотя кто ее знает. Раньше все рассказывала, а теперь…
Вечером Ирина не перезвонила. Прислала короткое сообщение: «Устала, завтра созвонимся». Нина Петровна долго не могла уснуть, ворочалась в постели. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний.
Вот маленькая Ирочка делает первые шаги, цепляясь за мамины руки. Вот идет в первый класс с огромным букетом астр. Выпускной в школе — красивая, взрослая. Университет, первая работа…
Утро началось с головной боли. На работе — Нина Петровна работала бухгалтером в небольшой компании — никак не могла сосредоточиться. Цифры плыли перед глазами, в голове стучало: «Переезжает, переезжает…»
— Нина Петровна, с вами все в порядке? — участливо спросила молоденькая сотрудница Оля. — Вы какая-то бледная.
— Все хорошо, деточка. Просто не выспалась.
Когда Оля только пришла в компанию, Нина Петровна взяла ее под крыло. Учила премудростям бухгалтерии, помогала советами. Может, потому что видела в ней что-то от Ирины — такая же целеустремленная, независимая.
