Анна вышла из зоны прилёта, ловя ртом влажный вечерний воздух. Две недели на море — и вот она снова дома. В такси, пока водитель болтал о пробках, о том, как резко похолодало в её отсутствие, она закрыла глаза и представила: горячая ванна, любимый плед, тишина.
— Вы прям как с картинки — отдохнувшая такая, — улыбнулся таксист, ловя её взгляд в зеркале.
Анна кивнула, не вдаваясь в разговор. В голове крутилось одно: Наконец-то дома.
Ключ в замке провернулся слишком легко. Будто его недавно смазывали. Анна на секунду замерла — странное ощущение, но, наверное, показалось.
И тут её ударил запах. Жареных котлет. С луком и чесноком.
— Что за… — Анна резко распахнула дверь.
В её квартире, где две недели не должно было быть ни души, явно кто-то готовил. Причём прямо сейчас.
— Максим? — позвала она сына, скидывая туфли. — Ты здесь?
Из кухни вышла… Галина Петровна. Бывшая свекровь. В фартуке в горошек, с половником в руке.
— О, Анечка! — женщина широко улыбнулась. — А я думала, тебя ещё неделю не будет!
Анна открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.
— Галина Петровна… что вы здесь делаете?
— Как что? — свекровь удивлённо подняла брови. — Живу! Максим сказал, ты надолго уехала, квартира пустует. А мне как раз жильё нужно было. Вот он меня и пустил. Временно!
Анна медленно оглядела прихожую. На вешалке висело чужое пальто. На полу — собачья миска.
— У вас теперь собака?
— Да, Тоша! — Галина Петровна заулыбалась. — Маленький такой, пекинес. Не волнуйся, он воспитанный!
Анна сжала ручку чемодана так, что пальцы побелели.
— Проходи, проходи! — Галина Петровна жестом пригласила её вглубь квартиры, будто это она была хозяйкой. — Я как раз котлеты дожариваю. С картошечкой!
Анна стояла в прихожей, будто гостья в собственном доме.
— Так, — прошептала она себе. — Спокойно. Сейчас разберёмся.
Но где-то в глубине души она уже понимала: никакой ошибки нет. Есть сын, который «пожалел бабушку». И есть она, Анна, которая вернулась из отпуска прямиком в оккупированную территорию.
Анна прошла в гостиную, и её ноги словно приросли к полу. Всё было не так. Совсем не так.
Её любимое кресло, всегда стоявшее у окна, теперь теснилось в углу. Журнальный столик, на котором она раскладывала свежие журналы, был сдвинут к стене. Даже телевизор развернули в другую сторону. А на стенах… На стенах висели новые картины — какие-то безвкусные натюрморты с огромными розами и виноградом.
— Галина Петровна, — Анна с трудом контролировала дрожь в голосе, — что это всё значит?
— А что? — бывшая свекровь беззаботно взмахнула рукой. — Я тут немного порядок навела! По фэн-шую, знаешь ли. Теперь энергия правильно циркулирует!
Анна почувствовала, как по её телу разливается что-то горячее и густое — чистая, концентрированная ярость. Она резко повернулась и прошла в спальню.
То, что она увидела, заставило её вскрикнуть:
— Где моё покрывало?!
Вместо её любимого бежевого покрывала с вышивкой на кровати лежал старомодный плед с алыми розами. На туалетном столике, где всегда стояли её духи и крема, теперь теснились бабушкины баночки с надписью «Омолаживающий крем 50+».
— Ой, твои вещички? — Галина Петровна появилась в дверях, вытирая руки о фартук. — Я их аккуратненько сложила в чемодан. В кладовке стоит. Ну а что, ты же ещё долго не должна была вернуться!
Анна резко распахнула дверь шкафа. Её платья, кофточки, брюки — всё было сдвинуто в одну сторону. Остальное пространство занимали пёстрые платья и кофты в цветочек, которые она сразу узнала — гардероб Галины Петровны.
— Вы… вы… — Анна сглотнула ком в горле. — Вы поселились здесь. По-настоящему.
— Ну временно же! — заверещала свекровь. — Максим сказал…
— Максим! — Анна выхватила телефон из кармана. Пальцы дрожали, когда она набирала номер сына.
Тот ответил после третьего гудка:
— Алло, мам? Ты уже вернулась?
— Максим, — Анна говорила медленно, сжимая каждый слог, как гранату перед броском. — Объясни мне. Что. Здесь. Делает. Твоя. Бабушка?
На той стороне повисла тягостная пауза. Потом Максим сдавленно кашлянул:
— Мам, ну это временно. Ей выселяться пришлось из съёмной квартиры. Хозяева продают. А она ведь уже в возрасте…
— И ты решил подселить её ко мне? Без моего разрешения? Без предупреждения?!
— Ну ты же была в отъезде… Я думал…
— Я еду к тебе. Сейчас. Жди.
— Мам, я на работе…
— ЖДИ! — Анна крикнула так, что Галина Петровна аж подпрыгнула на месте.
Она бросила трубку. В квартире повисла гробовая тишина. Галина Петровна первая нарушила её, робко проговорив:
— Анечка, ты не ругай мальчика. Он хотел как лучше…
— Как лучше КОМУ?! — Анна резко развернулась к ней. — Тебе? Себе? А я в этом уравнении где?
Галина Петровна опустила глаза. Её пальцы нервно теребили край фартука.
— Мне правда некуда было идти, — прошептала она. — Пенсия маленькая… Снимать — дорого. А родственники… После вашего развода с Игорем все отвернулись. Говорят, сама виновата, что сына не удержала.
Анна резко выдохнула. Да, развод пять лет назад был тяжёлый. Муж ушёл к молодой сотруднице, а Галина Петровна тогда яростно его защищала: «Мальчику семья нужна нормальная, а ты вечно на работе пропадаешь!»
— Я понимаю твою ситуацию, — Анна говорила сквозь зубы. — Но это МОЙ дом! Ты могла хотя бы позвонить! Предупредить!
— Да я звонила! — всплеснула руками Галина Петровна. — Твой телефон не отвечал! А Максимка сказал, что ты не будешь против…
Анна закрыла глаза. В голове стучало: «Предатель. Мой же сын. Мой родной сын.»
Она прошла в гостиную, упала в своё переставленное кресло (чёрт побери, как же оно теперь неудобно стоит!) и достала телефон.
На экране всплыло сообщение от подруги Лены: «Как отпуск? Отдохнула?»
Анна горько усмехнулась. Отдохнула. Ага. Вернулась в собственный дом, который превратили в филиал музея ретро-интерьеров.
Она набрала ответ: «Отлично. Но дома ждал сюрприз.»
Лена сразу ответила: «Хороший хоть?»
Анна посмотрела на Галину Петровну, которая робко выглядывала из кухни, затем на свои чемоданы, стоящие посреди прихожей, как чемоданы приезжего.
«Скажем так… неожиданный,» — отправила она и выключила телефон.
Анна стояла посреди гостиной, сжимая в руках телефон. В ушах звенело от ярости, но где-то глубоко внутри уже зарождалось другое чувство — жгучее разочарование. Не столько в Галине Петровне, сколько в собственном сыне. Как Максим мог вот так, без спроса, впустить кого-то в её дом? Даже если это его бабушка.
— Я поеду в гостиницу, — резко сказала Анна, поднимая чемодан. — А ты… живи пока. До завтра. Завтра разберёмся.
Галина Петровна засеменила за ней:
— Да что ты, Анечка! Какая гостиница? Оставайся! Можешь на диване переночевать!
На диване. В своей собственной квартире. Анна сжала губы так сильно, что почувствовала вкус крови на языке.
— Нет уж, спасибо, — процедила она. — Я лучше в нормальных условиях посплю.
Она хлопнула дверью и почти побежала к лифту. Только когда такси уже мчало по ночному городу, Анна почувствовала, как дрожь постепенно отпускает её тело. В окна бился холодный осенний дождь, капли стекали по стеклу, как её собственные невыплаканные слёзы.
Номер в гостинице оказался маленьким, но чистым. Анна бросила чемодан на кровать и упала рядом, уткнувшись лицом в подушку. В голове крутились обрывки мыслей: «Как он мог? Почему именно сейчас? Что мне делать?»
Она достала телефон. Максим прислал три сообщения:
«Я правда думал, что ты не будешь против»
«Давай поговорим завтра?»
Анна не ответила. Вместо этого она открыла галерею и стала листать фотографии с отпуска — бирюзовое море, пальмы, её собственная улыбка на фоне заката. Казалось, это было в другой жизни.
За окном пронеслась машина с громкой музыкой. Анна вздрогнула. Она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Внизу мерцали огни города, такие далёкие и безразличные.
Внезапно её осенило: а что, если Максим не просто так решил подселить бабушку? Что если Галина Петровна действительно в отчаянном положении? Анна вспомнила, как та выглядела — старый поношенный фартук, туфли со стёртыми каблуками. Не похоже на женщину, у которой есть куда пойти.
Анна вздохнула и начала раздеваться. Душ смыл с неё дорожную пыль, но не смог снять внутреннее напряжение. Она легла в кровать, но сон не шёл.
В голове всплывали воспоминания. Как Галина Петровна впервые переступила порог их дома, когда Максиму было пять лет. Как она пекла свои знаменитые пирожки с капустой. Как плакала в день развода, но не поддержала её, а встала на сторону сына.
Анна перевернулась на другой бок. Часы на тумбочке показывали три ночи. Она закрыла глаза и наконец провалилась в беспокойный сон.
Её разбудил звонок телефона. Незнакомый номер.
— Алло? — хрипло ответила Анна.
— Это администрация гостиницы. Вам письмо передали.
Через пять минут Анна уже разворачивала конверт. На листке в клеточку корявым почерком было написано: «Анечка, я приготовила твой любимый вишнёвый пирог. Если хочешь, приходи. Г.П.»
Анна долго смотрела на эти строки. Потом неожиданно для себя самой улыбнулась. Она вспомнила, как двадцать лет назад, когда они только познакомились с Галиной Петровной, та испекла такой пирог специально для неё. «Чтобы ты знала, какая у тебя будет замечательная свекровь», — сказала тогда Галина Петровна.
Анна встала под душ. Вода смыла остатки сна. Она оделась, собрала вещи и вышла из номера. На ресепшене оставила ключ — на всякий случай.
Такси довёзло её до дома за двадцать минут. Анна медленно поднималась по лестнице, чувствуя, как сердце колотится в груди. Она вставила ключ в замок. Повернула.
