Когда Оля согласилась на летний отпуск в Адлере, она представляла себе тишину, кофе на балконе и вечерние прогулки у моря.
Устала она: от работы, от метро, от офисной духоты и вечных дел. Хотелось просто жить пару недель, не выжимая себя до капли. Ну или хотя бы высыпаться.
Но реальность оказалась… многолюднее.
— Дорогая, мама с братом приедут на две недели. Ну ты не против же? Мы ж давно их не видели! — сказал Стас почти невинно, кидая взгляд поверх смартфона.
Она тогда промолчала. Не хотелось портить утро. А потом как-то неудобно стало перечить — вроде бы отпуск, да и «всего две недели». Но уже в тот день её скрутило от тревоги. Потому что в их однокомнатной квартире еле помещались они вдвоём. А тут — мама, брат и его «скромная девочка», которая почему-то приехала вместе с ними.
С первого дня было тесно. Со второго — душно. А на третий она уже не чувствовала границ своего тела.
Брат Стаса спал на полу, в спальнике. Мама заняла диван. Девочка — с братом, но на балконе, прямо на подушках. Оля вставала — и переступала чьи-то ноги. Чай пила стоя. Нижнее бельё сушила под простынёй. А чтобы добраться до ванной — нужно было как в «Тетрисе» просчитать все шаги.
— Олечка, у нас тут салфеточки закончились, — кричала мама Стаса из туалета. — Оля, а можно твой крем для загара? — ласково просила эта Катя с балкона. — Ты же не против, если мы с мамой возьмём клубничку с полки? — спрашивал Стас, уже кладя её в корзинку.
Оля не отвечала. Уже не могла.
На шестой день она проснулась от шума блендера. Восемь утра. В отпуске. Катя делала смузи. Мама пекла оладьи. А Стас, обняв ноутбук, сидел на табуретке и смеялся с братом, глядя, как кто-то падает с сапа в море.
Оля стояла посреди кухни — босая, всклокоченная, в пижаме. И вдруг подумала: «А кто я вообще в этой квартире? Хозяйка? Жена? Или просто квартирант с пропиской?»
Она даже не стала орать. Просто развернулась, пошла в комнату и начала молча собирать вещи. За ней вошёл Стас, озадаченный.
— Ты куда?
— Я не шучу, — тихо сказала Оля, застёгивая сумку. — Или твоя родня съезжает, или я. Я не кухарка. Не сиделка. И не гостиничный администратор.
— Но мы же… ну… я ж просил только на две недели…
— Стас, у нас даже полотенца в ванной не вешаются. Ты спишь с ноутбуком в обнимку, мама жарит оладьи, а я сушу трусы за чайником. Это не отдых. Это какой-то цирк.
Он не ответил. Просто стоял. Молчал.
Через пару часов мама Стаса с братом и Катей поехали на рынок — «на часик». И в этот час Стас сел рядом с Олей на диван.
— Ладно… я их переселю. На съёмную. Ты права. Прости.
— Спасибо, — сказала Оля и впервые за шесть дней выдохнула.
Вечером на кухне снова пекли оладьи. Но не мама Стаса. А Оля. В тишине. Для себя. И пахло не клубникой с чужой полки, а её любимым кофе с корицей. А квартира снова стала её. Хоть на пару дней.
