Виктория смотрела на свой идеально убранный дом и чувствовала, как внутри поднимается привычное раздражение. Сегодня пятница, а это означало только одно — завтра с утра у них появится нежданная, но постоянная гостья. Свекровь Надежда Семеновна имела удивительную способность материализоваться на пороге их квартиры каждые выходные, словно у неё был встроенный радар на семейное спокойствие.
Алексей возился на кухне, готовя свой фирменный плов. Он всегда готовил по выходным — это была их традиция еще с тех времен, когда они только съехались. Виктория любила эти моменты: они включали музыку, готовили вместе, болтали о всякой ерунде. Но последние полгода эта идиллия неизменно нарушалась появлением его матери.
— Леш, мне нужно с тобой поговорить, — сказала Виктория, входя на кухню и садясь за барную стойку.
Алексей поднял глаза от сковороды, где шипел лук с морковью.
— Что-то серьезное? Ты выглядишь встревоженной.
Виктория глубоко вздохнула. Они уже несколько раз касались этой темы, но каждый раз разговор заканчивался ничем. Алексей либо отшучивался, либо говорил, что она преувеличивает.
— Насчет твоей мамы. Нам нужно что-то решать с ее постоянными визитами. Каждые выходные, Леш. Каждые! Я не успеваю отдохнуть от рабочей недели, как она уже на пороге.
Алексей отложил лопатку и повернулся к жене. На его лице читалось недоумение.
— Вика, ну что ты. Мама просто скучает, хочет побыть с нами. Ей одиноко, особенно после смерти отца.
— Я понимаю, что ей одиноко, — Виктория старалась говорить спокойно. — Но каждые выходные? Мы не можем планировать ничего, не можем поехать куда-то вдвоем, не можем даже просто полежать в постели до обеда. Потому что в девять утра она уже звонит в дверь.
Алексей вернулся к плову, помешивая рис в казане. Виктория видела по его напряженным плечам, что он не готов к серьезному разговору.
— Мам не так часто приходит. Может, раз в две недели…
— Леш, не надо, — перебила его Виктория. — Мы оба знаем, что это неправда. Позавчера она была здесь в среду вечером, потому что «рядом проходила и решила заглянуть». В прошлые выходные приходила оба дня. А еще звонит каждый день, иногда по нескольку раз.
Алексей выключил газ и обернулся к жене. В его глазах появилось то упрямое выражение, которое Виктория знала слишком хорошо.
— И что ты предлагаешь? Запретить собственной матери навещать сына? Сказать ей, что она нежеланна в нашем доме?
— Нет, конечно, — Виктория чувствовала, как разговор снова сворачивает не в ту сторону. — Я предлагаю установить границы. Например, договориться, что она приходит по субботам, но не каждую неделю. Или хотя бы звонит заранее и спрашивает, удобно ли нам.
— Ты хочешь, чтобы моя мать спрашивала разрешения прийти к сыну? — голос Алексея стал холоднее. — Красиво звучит.
Виктория почувствовала, как внутри закипает гнев. Почему он всегда переворачивает все так, будто она требует что-то неразумное?
— Я хочу, чтобы у нас были нормальные семейные отношения, а не постоянное вторжение в личное пространство. Мы взрослые люди, женатые три года, а живем как под колпаком у твоей мамы.
— Под колпаком? — Алексей хмыкнул. — Ты серьезно считаешь, что мама нас контролирует?
Виктория встала и подошла к холодильнику, доставая оттуда воду. Ей нужно было успокоиться, чтобы не наговорить лишнего.
— А как ты назовешь то, что она вчера полчаса объясняла мне, как правильно выбирать помидоры? Или когда она переставляет вещи в нашем доме, говоря, что «так удобнее»? Или когда она критикует мою готовку, намекая, что ты недоедаешь?
— Мама просто заботится, — устало сказал Алексей. — Она привыкла хозяйничать, всю жизнь заботилась о семье. Трудно перестроиться.
— Леш, пойми, я не против заботы. Но есть граница между заботой и навязчивостью. Когда она приходит без предупреждения и застает меня в халате с утра, я чувствую себя неловко в собственном доме. Когда она критикует мой выбор стирального порошка или говорит, что я неправильно глажу твои рубашки, это унизительно.
Алексей налил себе чай и сел напротив жены.
— Хорошо, допустим, ты права, и мама иногда перегибает палку. Но что ты хочешь, чтобы я сделал? Поссориться с ней из-за стирального порошка?
— Я хочу, чтобы ты встал на мою сторону хотя бы раз, — тихо сказала Виктория. — Когда она делает мне замечания в твоем присутствии, ты молчишь. Когда она критикует мою готовку, ты соглашаешься с ней. Я чувствую себя чужой в собственной семье.
Алексей потер лицо руками. Виктория видела, что он устал от этих разговоров не меньше ее.
— Вика, я не хочу выбирать между женой и матерью. Мне хочется, чтобы вы ладили.
— А мне хочется, чтобы мой муж защищал меня, когда это необходимо, — ответила Виктория. — И чтобы наши выходные принадлежали нам, а не твоей маме.
В дверь позвонили. Виктория и Алексей переглянулись. Было почти девять вечера пятницы.
— Кто это может быть? — спросила Виктория, хотя по выражению лица мужа уже понимала ответ.
Алексей виновато пожал плечами и пошел открывать. Через минуту в кухню вошла Надежда Семеновна — полная женщина лет шестидесяти, с аккуратной химической завивкой и пронзительными глазами за очками.
— Здравствуйте, дети, — пропела она, целуя сына в щеку и кивая Виктории. — Я шла мимо из поликлиники и подумала — дай-ка навещу молодых. Алешенька выглядит худым, небось, опять недоедает.
Виктория бросила на мужа многозначительный взгляд. Вот оно — живое подтверждение всех ее слов.
Утром Виктория проснулась от звука работающего пылесоса. Она посмотрела на часы — семь тридцать. В субботу. Рядом с ней мирно посапывал Алексей, который мог спать хоть до обеда, если его не будить.
«Только не это», — подумала она, натягивая халат.
В гостиной обнаружилась Надежда Семеновна, которая методично пылесосила ковер, передвигая при этом мебель. На кухне уже что-то варилось, пахло жареным луком.
— Доброе утро, Надежда Семеновна, — сказала Виктория, стараясь, чтобы голос звучал приветливо. — Как рано вы встаете.
Свекровь выключила пылесос и обернулась.
— А я уже давно не сплю, дорогая. В моем возрасте много не поспишь. Решила помочь вам с уборкой, вижу, что пыли накопилось. Наверное, работаете много, времени на дом не хватает.
Виктория сглотнула резкий ответ. Они убирались вчера вечером, готовясь к выходным. Никаких залежей пыли в доме не было.
— Спасибо, но не стоило беспокоиться. Мы справляемся с уборкой сами.
— Да что вы, Викочка, — Надежда Семеновна махнула рукой. — Молодым и так тяжело. А я привыкла рано вставать, мне не трудно. Вот кашу сварила на завтрак, самый раз для Алешеньки. Он у меня с детства овсянку любит.
Виктория прошла на кухню. На плите действительно варилась каша, а в раковине уже громоздилась гора грязной посуды, которой час назад там не было.
— Надежда Семеновна, а что это в раковине?
— Ой, да я решила переделать ваш холодец, — свекровь вошла на кухню, вытирая руки полотенцем. — Он у вас, наверное, не очень застыл. Я добавила желатина, теперь будет как надо. А то Алешенька любит плотный холодец, как в детстве.
