Тёплый ветер с моря слегка колыхал занавеску в кухне. Лариса Петровна стояла у окна и, щурясь от яркого крымского солнца, смотрела на Генуэзскую крепость, возвышавшуюся на холме. Сюда они с мужем Витей переехали несколько лет назад — квартира была их гордостью. Купили её не просто для отдыха, а с мыслью, что когда-нибудь здесь будут жить дети, и они всей семьёй будут собираться на лето. Сначала так и было. Но потом всё покатилось под откос. Точнее, после развода Тани и Лёши.
«Хорошо хоть Танюшка домой вернулась», — думала Лариса, закусывая губу. Развод для дочери был тяжёлым ударом, хотя она старалась это не показывать. Лёша был её первой любовью, и Лариса Петровна, когда наблюдала за ними, верила, что эта любовь продлится вечно. А вот не продлилась. Прожили вместе три года, и всё — пустота, обиды, непонимание.
«Ну и чёрт с ним, с этим Лёшкой», — Лариса Петровна со вздохом подперла голову рукой. Но Лёшенька, как выяснилось, не собирался просто так исчезать из их жизни.
Резкий звонок в дверь вывел Ларису из задумчивости. Она посмотрела на часы — 11 утра. «Кто это?» — удивилась она и пошла открывать. На пороге стояла Тамара Петровна, мать Лёши, с мрачным лицом и сумкой, которую она нервно теребила.
— Лариса, — без приветствия начала Тамара. — Нам нужно поговорить.
Лариса Петровна прищурилась. Глядя на лицо сватьи, она сразу поняла — разговор будет неприятным.
— Заходи, — сухо сказала она, отходя в сторону, чтобы пропустить гостью.
Тамара быстро вошла на кухню, села за стол и, не снимая сумку с плеча, посмотрела прямо в глаза Ларисе.
— Ларис, — начала она. — Мы с Павлом Николаевичем подумали, и решили, что несправедливо всё так оставлять.
— Что оставлять? — Лариса, хотя уже догадывалась, к чему идёт разговор, сделала вид, что не понимает.
— Ну как что? Квартиру. Таня с Лёшей три года в этой квартире жили, и Лёше по закону полагается часть.
Лариса почувствовала, как внутри неё что-то закипает. «По какому закону?!» — хотелось закричать, но она сдержалась, пытаясь не выдать раздражения.
